Лепестки на ветру
Шрифт:
— Постой, Гай, это не мелочь, — запоздало вмешался Стюарт. — Джейн все это страшно расстраивает, поверь мне.
— Спасибо Стюарт, — сухо кивнула Джейн. — Если бы ты действительно хотел поддержать меня, то сделал бы это раньше… Ладно, ребята, не волнуйтесь. Никто никуда не едет. Но предупреждаю, что не намерена больше терпеть выходки вашей ученой знаменитости. Если он еще раз посмеет оскорбить меня, я ему отвечу, причем так, что у него пропадет всякое желание вообще подходить ко мне.
— Ты сама нарываешься на неприятности, — покачал головой Гай. — Ох уж эти женщины!
— Послушай, Гай…
— И слушать не
Джейн в отчаянии взглянула на Стюарта, но тот молчал. И брат, и жених предали ее. Девушка почувствовала, как к горлу подступают рыдания.
— Что ж, спокойной ночи! — еле выдавила она, повернулась и бросилась бежать.
— Джейн, вернись! — донесся до нее голос Полин, но она не ответила.
Луну закрыло облако, глаза застилали слезы обиды и злости, и девушка не заметила, как прямо на ее пути внезапно выросла фигура доктора Волласа. Она буквально налетела на него, и он интуитивно протянул руки, чтобы ее поддержать.
— О… это вы! — только и выговорила она.
Его руки невольно прижали ее к себе, их тела соприкоснулись, и она ощутила нечто похожее на электрический разряд.
— Что случилось? — Голос его звучал мягко и встревоженно. — Где ваш муж? Разве вы не знаете, что гулять одной в темноте опасно?
Джейн отстранилась, не в силах унять внезапно охватившей ее дрожи. Ничего подобного до сих пор испытывать ей не доводилось. В небе снова ярко засияла луна, отражаясь в его глазах, словно в двух бездонных черных колодцах. Губы девушки приоткрылись, но прошло не меньше минуты, прежде чем она смогла ответить.
— Я б-была с м-мужем и… и остальными, а п-потом плохо себя почувствовала и решила уйти.
— Плохо себя почувствовали? — Его лицо приняло прежнее выражение холодной насмешки. — И это не помешало вам нестись сломя голову?
В этой ситуации было бы глупо выяснять отношения, поэтому девушка сдержалась и тихо ответила:
— Простите, что побеспокоила вас, доктор Воллас. Спокойной ночи!
Вернувшись в лагерь, она долго не могла успокоиться. Странная дрожь не проходила. Джейн сидела на кровати, не понимая, что с ней происходит. Мысли о возвращении домой оставили ее, как, впрочем, и все остальные; всем ее существом владело неописуемое, дикое волнение, вспыхнувшее, подобно взрыву, от прикосновения его горячих сильных рук. Волны жара поднимались от бедер к груди, туманя мозг, заставляя дрожать ноги, учащая дыхание… Почему она не вырвалась сразу же из его невольных объятий? Почему позволила ему удерживать себя до неприличия долго? А может, он и не заметил? Нет, как такое не заметишь!.. Тогда ей на какое-то мгновение даже показалось, что его тело подалось ей навстречу, что она ощутила его ответную дрожь… Чушь! Ерунда! Этот человек сделан из стали и бетона, он попросту не способен чувствовать. И его язвительные слова лишь подтверждают это. Нет, он терпеть ее не может. Он невзлюбил ее сразу же, как увидел, теперь это совершенно ясно. Никому не достается от него столько, сколько ей… Но почему это так волнует ее? Почему она вообще думает о нем? Неужели… О, нет, только не это! Ведь у нее есть Стюарт, молодой, красивый, обаятельный, который так любит ее! И она его любит. Так в чем же дело?..
Но постепенно усталость взяла свое, мысли девушки стали путаться, и она забылась тяжелым, беспокойным сном.
Утром, за завтраком, все долго молчали. Джейн показалось, все трое смотрят на нее как-то виновато.
— Знаешь, дорогая, — заговорил наконец Стюарт, — я тоже решил вернуться. Скажи только слово, и я переговорю с Волласом.
— Мы вчера много говорили об этом, — устало кивнул Гай, — и решили поступить так, как захочешь ты.
Переводя взгляд с одного на другого, Джейн без труда читала их мысли: Стюарту смертельно не хочется уезжать, но он ни за что без нее не останется; Гай зол, как черт, но понимает, что у него просто нет выбора: если уедет его «жена», то ему волей-неволей придется сопровождать ее. А Полин? Ее глаза покраснели и блестят так, словно она полночи проплакала, пальцы нервно теребят салфетку, губы поджаты… Она вся напряжена, будто пришла услышать свой смертный приговор. Да, нет никаких сомнений, Полин по уши влюблена в Николаса Волласа!
— Я решила остаться, — заявила Джейн, и все облегченно вздохнули.
Только Стюарт озадаченно покачал головой и заметил:
— Ты уверена, что хочешь этого? Гай сказал правду — мы все решили уехать, если тебе здесь плохо.
«А что вам еще остается?» — усмехнулась про себя Джейн, но тут же устыдилась своих мыслей. Она не должна быть такой эгоисткой, чтобы трое близких ей людей меняли свои планы из-за ее капризов.
— Да, Стюарт, уверена.
— Что ж…
В этом «что ж» звучало столько облегчения, что Джейн невольно нахмурилась. Возможно, было бы гораздо лучше увезти Полин подальше от Николаса Волласа. Он, несомненно, неплохо к ней относится, но любви здесь быть не может. Хотя, почему бы и нет? Полин красива, воспитана, умна… быть может, слишком восторженна, но, говорят, мужчинам это даже нравится!
— Мы все очень благодарны тебе, Джейн, — сказала ей Полин, даже не пытаясь скрыть свою радость. — Уверена, доктор Воллас не хотел… обидеть тебя. Он даже на меня иногда сердится.
Даже на меня… Значит, Полин уже отделяет себя от остальных, полагая, что их отношения с доктором какие-то особенные. Джейн забеспокоилась всерьез: Полин — хрупкое, впечатлительное создание, и если Николас не ответит на ее любовь, для нее это будет катастрофой…
Обеденный перерыв Джейн и Стюарт решили провести вместе. Они отправились на поросший соснами холм, где земля, напоенная осенними дождями, пришедшими на смену жаркому греческому лету, была покрыта ковром желтых цветов.
— Дорогая… — Стюарт обнял ее и нежно поцеловал. — Не сердись на меня, ладно?
Джейн покачала головой и высвободилась из его объятий.
— Перестань, это мне надо бы извиниться перед всеми вами… Я вела себя просто ужасно.
— Я люблю тебя, — шепнул он и снова поцеловал ее.
Она ответила на его поцелуй автоматически, почти по привычке, с досадой осознавая, что не испытывает уже той полноты чувств, переполнявших ее когда-то. Это было для нее непонятно, как непонятна была и внезапная скованность, вызванная искренней нежностью жениха. Ей захотелось снова отстраниться, но она не хотела обидеть Стюарта.