Лермонтов в жизни. Систематизированный свод подлинных свидетельств современников.
Шрифт:
А. И. Арнольди.С. 472
Есть полное вероятие, что кроме четырех секундантов: кн. Васильчикова, Столыпина, Глебова, кн. Трубецкого, на месте поединка было еще несколько лиц в качестве зрителей, спрятавшихся за кустами, — между ними и Дорохов.
П. А. Висковатов. С. 368
Слышно было, будто при последнем поединке Лермонтова присутствовали не одни секунданты, а были еще некоторые лица, стоявшие в отдалении, но это было скрыто при следствии, без чего эти свидетели подвергнулись бы ответственности. Заношу этот слух в мои заметки, не отвечая нисколько за его достоверность.
М. Н. Лонгинов 1. С. 389
Я
Заключение это можно вывести из того, что будто бы А. Столыпин, как я тогда же слышал, сказал Мартынову: «Allez vous-en, votre attaire est faite» (Убирайтесь, вы сделали свое дело. — Фр.), когда тот после выстрела кинулся к распростертому Лермонтову, а также и потому, что только шуточная дуэль могла заставить эту молодежь не подумать о медике и экипаже на всякий случай, хотя бы для обстановки, что сделал Глебов уже после дуэли, поскакав в город за тем и другим, причем при теле покойного оставались Трубецкой и Столыпин. Не присутствие ли этого общества, собравшегося посмеяться над Мартыновым, о чем он мог узнать стороной, заставило его мужаться и крепиться и навести дуло пистолета на Лермонтова?
А. И. Арнольди.С. 475
...Я вспомнил подробность, рассказанную мне Алексеем Аркадьевичем Столыпиным… касающуюся этого поединка. Он мне это говорил в 1847—1849 годах, и несколько раз.
Столыпин не назван в числе присутствовавших на поединке, очевидно, вследствие желания привлечь к ответственности как можно меньше лиц. Между тем он не только присутствовал на поединке, но играл в нем выдающуюся роль, как товарищ (бывший л.-гусар) и свидетель со стороны Лермонтова. Одним словом, он и Васильчиков были секундантами Лермонтова и, судя по полковому товариществу, по положению в свете, надо полагать, что Столыпин был главным секундантом, а назван один только Васильчиков, который, не будучи военным, подвергался, казалось, меньшей ответственности.
А. Л. Зиссерман.С. 126
Князь Васильчиков был одним из секундантов, и можно было предвидеть, что вину свалят на убитого, дабы облегчить наказание Мартынова и секундантов.
А. Я. Булгаков.
Цит. по: Герштейн Э. Л.С. 430
Князь Васильчиков (отец секунданта, занимавший в ту пору пост председателя Государственного совета. — Е. Г.)виделся с государем и остался очень доволен результатом аудиенции в отношении к своему сыну... Между тем быв сегодня, я нашел перед ним раскрытым на столе роман Лермонтова «Герой нашего времени». Князь вообще читал очень мало, и особенно по-русски, вероятно, эта книга заинтересовала его теперь только в психологическом отношении: ему хочется ближе познакомиться с образом мыслей того человека, за которого приходится страдать его сыну.
М. А. Корф.С. 483
Не буду, конечно, скрывать, что я опечален происшествием, но наиболее тем, что сын мой мог состоять в тесной связи с таким человеком, каков был Лермонтов, без стыда и совести.
И. В. Васильчиков(отец).
Цит. по: Герштейн Э. Л. С. 110
Барон Ган, на которого, впрочем, никогда нельзя вполне положиться, потому что во всяком действии и слове его предполагаешь заднюю мысль, выпускает теперь с видом величайшего секрета довольно курьезную историю насчет участия Васильчикова в дуэли Лермонтова. По словам его, дуэль происходила при одном только Глебове, Васильчиков совсем не был секундантом, а лишь впоследствии добровольно выдал себя за секунданта, чтобы дуэль, как происходившая при одном секунданте, не была вменена Мартынову за простое смертоубийство. Очевидно, что распущение такого слуха, хотя, конечно, и нельзя дать ему официальной
М. А. Корф.С. 483—484
А мы дома с шампанским ждем.
Н. П. Раевский. С. 186
О кровавой развязке дуэли Д. А. Столыпин только однажды беседовал с Н. С. Мартыновым, который откровенно сказал ему, что он отнесся к поединку серьезно, потому что не хотел впоследствии подвергаться насмешкам, которыми вообще осыпают людей, делающих дуэль предлогом к бесполезной трате пыжей и гомерическим попойкам.
П. К. Мартьянов 1. Т. 2. С. 92
Проведя день у мачехи моей, под вечер стал я собираться в Пятигорск и, несмотря на то, что меня удерживали под предлогом ненастья, все-таки поехал, так как не хотел пропустить очередной ванны... Смеркалось, когда я проехал Шотландку, и в темноте уже светились мне приветливые огоньки Пятигорска, как вдруг слева, на склоне Машука, я услыхал выстрел; полагая, что это шалят мирные горцы, так как не раз слышал об этом рассказы, я приударил коня нагайкой и вскоре благополучно добрался до дома, где застал Шведе, упражнявшегося на фортепиано. Раздевая меня, крепостной человек мой Михаил Судаков доложил мне, что по соседству у нас несчастье и что Лермонтова привезли на дрожках раненного...
Недоумевая, я поспешил к соседу, но, застав ставни и дверь его квартиры на запоре, вернулся к себе. Только утром я узнал, что Михаил Юрьевич привезен был уже мертвым, что он стрелялся с Мартыновым на десяти шагах и, подобно описанному им фаталисту, кажется, далек был от мысли быть убитым, так как, не подымая пистолета, медленно стал приближаться к барьеру, тогда как Мартынов пришел уже к роковой точке и целил в него; когда Лермонтов ступил на крайнюю точку, Мартынов спустил курок, и тот пал, успев вздохнуть раз, другой, и, как рассказывали, презрительно взглянул на Мартынова.
А. И. Арнольди.С. 475—476
Всю дорогу из Шотландки до места дуэли Лермонтов был в хорошем расположении духа. Никаких предсмертных распоряжений от него Глебов не слыхал. Он ехал как будто на званый пир какой-нибудь. Все, что он высказал за время переезда, это — сожаление, что он не мог получить увольнения от службы в Петербурге и что ему в военной службе едва ли удастся осуществить задуманный труд. «Я выработал уже план, — говорил он Глебову, — двух романов: одного из времен смертельного боя двух великих наций, с завязкою в Петербурге, действиями в сердце России и под Парижем и развязкой в Вене, и другого — из кавказской жизни, с Тифлисом при Ермолове, его диктатурой и кровавым усмирением Кавказа, персидской войной и катастрофой, среди которой погиб Грибоедов в Тегеране, и вот придется сидеть у моря и ждать погоды, когда можно будет приняться за кладку их фундамента. Недели через две уже нужно будет отправиться в отряд, к осени пойдем в экспедицию, а из экспедиции когда вернемся!»
П. К. Мартьянов 1. Т. 2. С. 93—94
Выехав из колонки, Лермонтов, Столыпин и прочие свернули с дороги в лес, недалеко от кладбища, и остановились на первой полянке, показавшейся им удобной: выбирать было трудно под проливным дождем. Первым стрелял Мартынов, а Лермонтов будто бы прежде сказал секунданту, что стрелять не будет, и был убит наповал, как рассказывал нам Глебов.
Э. А. Шан-Гирей (Верзилина).С. 316