Лермонтов
Шрифт:
В пансионские и студенческие годы Лермонтов проводил летние месяцы в Середникове, под Москвой. В этом имении покойного Дмитрия Алексеевича Столыпина, брата бабушки Лермонтова Е. А. Арсеньевой, была жива память о 14 декабря. Дмитрий Столыпин командовал корпусом в Южной армии, откуда вышла наиболее революционно настроенная фаланга декабристов во главе с Пестелем. Просвещенный человек, заводивший в армии школы взаимного обучения для солдат, двоюродный дед Лермонтова был в близких отношениях со многими декабристами. Он умер скоропостижно в Середникове во время арестов после 14 декабря.
Другой Столыпин, Аркадий Алексеевич, брат предыдущего, был уже совсем в близких, даже дружеских отношениях с Рылеевым и Бестужевым. Во время суда над декабристами Николай Бестужев дал показание, что Столыпин «одобрял тайное общество и потому верно
Один из детей Аркадия Столыпина, Алексей Аркадьевич, по прозвищу Монго, был близким другом Лермонтова. А внучатный племянник Аркадия Столыпина Михаил Лермонтов стал истинным наследником гражданской и патриотической лиры Рылеева.
Но если Рылеев в своих стихах весь полон еще надежды на победу, — Лермонтову приходилось писать уже в те темные годы, когда одни из декабристов были казнены, другие томились на каторге и в ссылке в Сибири или служили простыми рядовыми на Кавказе. Вот отчего не только звуки гнева и борьбы, но и мелодии грусти и печали раздавались с мятежной лиры Лермонтова. Его герой Вадим погибает в неравной борьбе с «варягом». Но, и умирая, он полон веры в правоту своего освободительного дела:
Не плачьте… я родной стране И жизнь, и счастие принес… Не требует свобода слез!В поэме «Последний сын вольности» есть замечательные строки:
Но есть поныне горсть людей, В дичи лесов, в дичи степей: Они, увидев падший гром. Не перестали помышлять В изгнаньи дальном и глухом, Как вольность пробудить опять; Отчизны верные сыны Еще надеждою полны.В этих строках поэмы, напечатанной только через восемьдесят лет после смерти Лермонтова, слышится горячее, почти восторженное воспоминание о декабристах с убеждением в том, что они не отказались от своих освободительных идеалов и надежд.
Лермонтов еще в детских годах поражал силою волевого начала в своем характере. Свидетели детства, отрочества и ранней юности поэта говорят об его властности, о непреклонности в осуществлении поставленной цели. В нем рано пробудился темперамент борца и воля к борьбе, и он рано сознал это основное свойство своей жизненной и поэтической природы.
В 1831 году студент Лермонтов записал в своем дневнике (11 июня):
Так жизнь скучна, когда боренья нет . . . . . . . . . . . . . . . . . Мне нужно действовать, я каждый день Бессмертным сделать бы желал, как тень Великого героя, и понять Я не могу, что значит отдыхать. Всегда кипит и зреет что-нибудь В моем уме. Желанье и тоска Тревожат беспрестанно эту грудь. Но что ж? Мне жизнь все как-то коротка И все боюсь, что не успею я Свершить чего-то! — жажда бытия Во мне сильней страданий роковых, Хотя я презираю жизнь других.Эти искреннейшие юношеские строки охватывают всю жизнь Лермонтова: в них вкратце — вся его биография, но в них же вкратце — и вся история его поэзии.
Основным стремлением Лермонтова в поэзии и жизни было стремление к борьбе, к подвигу «великого героя» — и отсюда же проистекала у него мятежная тоска: из-за невозможности найти в условиях исторической действительности 1830–1840 годов нужный простор для этих подвигов.
Недаром самый образ поэта был для Лермонтова равнозначащ с образом бойца.
Каждой строкой своих произведений, каждым фактом своей недолгой жизни Лермонтов засвидетельствовал свое убежденье в том, что жизнь, достойная человека, это жизнь, отданная на борьбу за высшие цели человеческого бытия, за достоинство человеческой личности, за мудрую смелость мысли и воли, за независимость родины, за свободу и счастье народа, за высокое будущее человека и человечества.
В юные годы (1828–1835) Лермонтов пишет одну за другого поэмы («Исповедь», «Ангел смерти», «Измаил-бей», «Боярин Орша» и др.), драмы («Испанцы», «Люди и страсти», «Странный человек»), роман («Вадим»), героем которых неизменно является гордый и одинокий юноша с мятежной душой, со свободной мыслью, с твердой волей, с чувством неумолкаемого, неутолимого протеста против всего, что есть рабского и насильнического в жизни, в быте людей, в установлениях религиозных и государственных.
В этом молодом герое, который появляется под обликом то испанца времен инквизиции (герой «Исповеди», Фернандо в «Испанцах»), то романтического индуса Зораима («Ангел смерти»), то Арсения, боярского холопа XVI века («Боярин Орша»), то пугачевца Вадима, то московского студента 30-х годов (Владимир в «Странном человеке»), — в этом юноше, умеющем любить и ненавидеть, бороться и страдать, сквозят черты самого Лермонтова, звучит его негодующее слово, кипит его подлинная любовь и ненависть.
Эти страстные юношеские стихи и поэмы Лермонтова родственны творчеству Байрона. В мировой поэзии можно назвать много поэтов, которые испытали на себе влияние великого английского поэта, но нельзя указать другого поэта, который был бы так близок к Байрону, как Лермонтов. Но это близость не подражания, а внутреннего родства.
В 1830 году Лермонтов писал в своем лирическом дневнике:
Я молод; но кипят на сердце звуки, И Байрона достигнуть я б хотел. У нас одна душа, одни и те же муки; — О если б одинаков был удел!.. Как он, ищу забвенья и свободы, Как он, в ребячестве пылал уж я душой, Любил закат в горах, пенящиеся воды, И бурь земных, и бурь небесных вой.Вряд ли найдется в мировой поэзии другое признание, в котором с такой силой и искренностью было бы выражено желание одного поэта, начинающего, срастись с судьбою другого поэта, закончившего свой путь. Байрон был близок и дорог Лермонтову не только, как великий певец свободы, — он был близок и желанен ему, как борец за свободу: участник революционного движения в Италии, Байрон нашел смерть в борьбе за освобождение Греции.
Юноша Лермонтов много думал о России и об ее исторических судьбах. Он замыслил трагедию из эпохи борьбы русского народа с татарами. В лице ее героя, Мстислава Черного (его прозвище — от черных дум о судьбе Руси под игом татар), Лермонтов хотел изобразить печальника за свою родину, поднимающего меч освобождения. Верный исторической правде, Лермонтов не мог закончить трагедию победой русских над татарами: победа эта пришла в более позднюю пору, — и все же конец трагедии исполнен веры в освобождение родины: «Мстислав умирает и просит, чтоб над ним (старый воин. — С. Д.) поставил крест. И чтоб рассказал его дела какому-нибудь певцу, чтобы этой песнью возбудить жар любви к родине в душе потомков». Замышляя поэму «Боярин Орша», Лермонтов переносился в XVI век, в Русь Ивана Грозного, с его борьбой за западные рубежи страны; старый боярин Орша отдает жизнь, обороняя родную землю. В романе «Вадим» Лермонтов, как уже было сказано, первый из русских писателей изображает пугачевское восстание. В 1832 году, к двадцатилетию Бородинской битвы, он написал «Поле Бородина» — первый очерк знаменитого стихотворения, где вспоминал о славных страницах русской военной истории: о Полтавской битве, о разгроме турецкого флота под Чесмою, о победе Суворова при Рымнике. Одновременно он написал «Два великана» — о победе «русского витизя» над «трехнедельным удальцом» Наполеоном. Все это — великие думы о России и могучие образы, извлеченные из ее прошлого.