Лэрн. На улицах
Шрифт:
Одну пару патрульных я замечаю издалека и успеваю свернуть в сторону. А вот вторые обнаруживаются неожиданно и всё, что остаётся — спокойно пройти мимо. "Медузники" поглядывают в мою сторону, но при виде более или менее приличной одежды, решают не цепляться. Всё-таки это ещё Латэца, а не Горница, где каждый житель априори считается преступником.
Когда вступаю на территорию своего района, контраст между ним и соседними кварталами немедленно бросается в глаза — хорошо, если из десятка газовых фонарей на улице работает хотя бы один. Хотя, сейчас это мне на руку — позволяет избежать ненужного внимания и лишних встреч.
На
— За тридцать ноллов — только в рот и ничего больше.
— Да ладно тебе, ну? За такие деньги другие везде дают, а некоторые и по два раза.
— Тогда и вали к своим другим, которые воняют, как сдохший морсар. Хочешь ещё чего-то — доплачивай!
На момент остановившись, усмехаюсь. Занятное они выбрали место, чтобы уединиться. В тишине вечерней улицы, погружённой в темноту, снова слышится голос мужчины.
— Сиренское отродье — вечно пытаешься вытащить побольше.
Впрочем, несмотря на ворчливый голос, я вполне отчётливо слышу звон монет — у неизвестной вышло дожать клиента. А совсем скоро улица оглашается хлюпающими звуками и негромкими стонами шлюхи — процесс пошёл. Осторожно прохожу мимо небольшого отнорка, где устроилась эта парочка. А спустя ещё десять минут петляния по запутанному лабиринту улиц, выхожу к дому Фурца. Замерев в соседнем проулке, какое-то время изучаю улицу и не обнаружив следов присутствия наблюдателей, устремляюсь ко входу, готовый в любой момент вытащить револьвер.
Дверь открывает одноглазый помощник старика, а он сам обнаруживается на том же самом месте, где был на момент ухода — сидящим в кресле, только уже с другой газетой и без сигары. Зато на столике перед ним стоит наполовину полный стакан хирса. Подняв на меня взгляд, приветственно кивает и неожиданно озвучивает вопрос.
— Ты парням Риса дорогу случаем не переходил в последнее время?
Остановившись на полпути к лестнице, поворачиваю к нему голову.
— Вроде бы нет.
Старик расплывается в язвительной усмешке.
— Так "вроде бы" или "нет"? Тут слух прошёл — ищут они тебя. Мол, убил троих и забрал их законную добычу. Теперь хотят отомстить и забрать своё.
Знали бы эти парни все детали — десять раз бы подумали, прежде чем делать такие заявления. Что-то мне подсказывает — ради успеха дела, стэрс вполне может отправить на тот свет десяток-другой бойцов Риса, а то и его самого. При этом, совсем не обязательно действуя своими собственными руками. В любом случае, Фурцу надо что-то ответить. И лучше сделать это максимально тонко.
— Если я кого и тронул, то лишь не зная, что это были люди Риса. И если начистоту, то мне плевать на их претензии. Если бы дело бы серьёзным — ждали бы неподалёку, а не разбрасывались словами.
Чуть помедлив, владелец дома снова поднимает газету, погружаясь в чтение, а я шагаю наверх. Если подумать, то я сказал чистую правду — считай Рис, что его авторитет серьёзно задет, неминуемо бы выслал своих молодчиков ждать где-то рядом. Уже около двери, в голову приходит ещё одна мысль — что, если он просто не хочет рисковать? Посмотрев с его точки зрения, можно увидеть парня, который по непонятной причине убил троих
Размышляй об этом я — сказал бы, что возможно паренёк работает на какую-то имперскую службу и выполнял задачу по внедрению с неизвестной целью. Да, вероятность не так велика, но схлестнуться с канцелярией или контрразведкой не хочет никто. Это вам не "медузники" — шансов откупиться или договориться не будет. На всё это накладывается тот факт, что штурмом заведения Борса командовал офицер политической полиции. Думаю слухи об этом уже успели широко разойтись — рядовые мундиры тоже не прочь потрещать языком за кружкой пива или продать информацию за десяток-другой ларов. Так что, с точки зрения Риса, голова которого всегда работала на отлично, я крайне опасный и мутный тип, с которым лучше не контактировать. А для поддержания своего реноме, можно просто пустить слух о грядущем возмездии.
Проворачивая ключ в дверном замке, невольно усмехаюсь. Ловко сработано — если я и правда работаю на имперские службы, то очень скоро исчезну из Горницы и можно будет всем твердить, что это парни Риса выпотрошили меня и сбросили в океан. А если останусь — значит обычный нищий, удачно вписавшийся в какое-то дело и на меня можно будет открыть реальную охоту.
Заперев за собой дверь, падаю на кровать, раздумывая, что делать дальше. На мгновение возникает мысль вызвать аристократку, но потом отбрасываю её в сторону — как бы хорошо не было тело Ставы, сейчас не то настроение, чтобы её трахать. Вот поесть и отдохнуть, не помешает.
Собираюсь спуститься вниз, но одноглазый верзила сам приносит ужин — постучав в дверь, вручает мне поднос с просьбой после выставить его в коридор. Спустя несколько секунд я уже жадно набрасываюсь на еду — жареную рыбу с гарниром из водорослей, перемешанных с картофелем.
Закончив, выставляю поднос наружу и закрывшись, прислушиваюсь к звукам в соседней комнате. С момента моего возвращения там стоит практически полная тишина, что странно. Хмыкнув, выхожу наружу и выждав ещё момент, стучу в дверь. Слышу, как внутри что-то с грохотом падает, после чего раздаётся повизгивающий звук. Какого морсара у них там происходит? Когда дверь открывается, револьвер уже сжат в правой руке и взведён, но передо мной оказывается лишь потрясывающийся Колс, пытающийся затянуть ремень на штанах. Что интересно — больше на парне ничего нет.
Левой рукой толкаю его в грудь и оглядываю комнату. Увидев стоящую на коленях Ставу, верх платья которой спущен, обнажая грудь, усмехаюсь и перевожу взгляд на парня.
— Дорвался всё-таки? Так истерил, что любовь всей жизни решила отсосать? Ты главное не дай себя одурачить — обе другие дырки тоже опробуй.
На лице девушки проявляется явственная злость, а я захлопываю их дверь и возвращаюсь к себе. Знатно он её достал, раз та согласилась на секс. В соседней комнате, тем временем начинаются какие-то препирательства, которые через какой-то момент времени прекращаются, сменившись тишиной. Правда теперь, её регулярно нарушают охи и ахи спутника аристократки. Могу поспорить, до этого она просто заставляла его сдерживаться.