Шрифт:
Судя по промелькнувшему указателю, до города оставалось еще семьдесят шесть километров.
— Если бы ты не копался целый час, мы бы уже дома были, — раздраженно сказал отец. — Темень, хоть глаз выколи… большая радость ехать в такую погоду и в такую пору. Мог бы остаться у бабушки, если так невмоготу собраться по-человечески…
— Мне в школу завтра, — сказал сын настолько невыразительно, как только смог. Любой оттенок выражения мог бы придать этой простой фразе некий дурной смысл и сделать нестерпимой и без того тяжелую дорогу. К примеру, отцу могло показаться, что сын не хочет уезжать от бабушки, что ему не хочется в школу, что ему
Сын надеялся, что бесстрастность тона избавит его от необходимости продолжать разговор, но именно она показалась отцу то ли недостаточно уважительной, то ли слишком легкомысленной.
— Да если бы ты действительно о школе думал, то еще днем на электричке уехал бы! — сказал отец неприязненно.
— Мама не любит, когда я езжу один, — сказал сын и отвернулся к окну.
Ноябрьские сумерки стояли черным-чернешеньки. Пригородная трасса свистела под колесами, блестя в свете фар. Лес летел навстречу — из лесных стен острый дальний свет вдруг выхватывал на краткий миг резкие детали: сук тянулся к дороге костлявой рукой, лохматая ель пьяно взмахивала рваным подолом, широкие ленты тумана ползли между черных стволов…
Полоса тумана, белесая в темноте, длинно расстелилась вдоль трассы, вздрагивая, колеблясь от встречного ветра — и сын, следивший за дорогой остановившимися глазами, вдруг подумал, что не такая уж она и длинная. И вовсе не неподвижная. Туман, как кометный шлейф, летел за автомобилем, завиваясь, вихрясь — и что-то было в нем странное и тревожное, даже более странное и тревожное, чем вся ночная дорога вообще. Необычное. Ненормальное.
На крутом повороте туман лизнул дверцу машины. Лес подступил вплотную — а сын вдруг явственно увидел и видел целый миг, в дорожном трансе растянувшийся на вечность, в туманном клубе бледный абрис лица, без черт, без выражения — венчаемый мутно мерцающей диадемой в каплях росы. Не фигура, не тень даже — сущность, а не существо, вихрь влажного холода, еле обозначенный туманом — но эта сущность взглянула без глаз внутрь человека, наполнив душу мгновенным и убийственным ощущением даже не страха, а тянущей запредельной жути.
— Папа! — выдохнул сын, еле сумев произнести слово, замирая, вцепившись в ремень безопасности. Позвал на помощь, как смог.
— …уже достаточно большой, — говорил отец в этот момент, но начала фразы сын то ли не слышал, то ли не помнил. — И твоя мать могла бы понять. Ну что еще?
«Лесной Царь!» — шепнула темнота. «Не надо бояться, — прошелестел туман. — Я — Лесной Царь. Твой Лесной Царь. Твой новый друг. Дыши, дыши…»
— Папа, ты чуть не задел Лесного Царя, — еле слышно сказал сын, не в силах оторвать взгляда от туманного мрака. — Машиной… Ты же видишь — Лесного Царя… в короне и с хвостом…
— Где? — голос отца прозвучал, скорее, удивленно, чем раздраженно. — Совершенно пустая дорога.
— Вот, — сын, мучаясь собственной беззащитностью и бесцеремонностью жеста, показал пальцем.
— Сколько раз говорил — пальцем показывают только деревенские хамы, — проворчал отец. — Никого там нет. Только полоса тумана — и все.
Лес слегка расступился. Из разрыва облаков выскользнула луна, холодная и белая, рассеяв угрюмую темноту земли. Вершины деревьев, уже нагие, кроны причудливых форм, напоминающие рисунком ветвей сложный рисунок капилляров в человеческих легких, сухая мертвая трава — все это выступило из мрака, показываясь, гордясь своей строгой и жестокой красотой. Показываясь именно ему — сыну.
«Ты мог бы увидеть и больше, — заметил голос в голове. Теперь он звучал почти по-человечески. Весело, дружелюбно — он был, пожалуй, приятным, этот голос. Сын чуть-чуть расслабился. — Осенью мертво не все. На моих тайных берегах цветут чудесные цветы, там еще тепло, как летом — вода в реке нежна, как атлас, мягка, как молоко…песок белый и золотой. Хочешь выкупаться? Будет весело!»
Сын невольно улыбнулся — чуть-чуть, но заметно. Мама не позволяла ему купаться, боясь, что он утонет — сама она плавать не умела. У отца летом никогда не было времени съездить с сыном куда-нибудь к воде, но если, паче чаяния, его вдруг удавалось уговорить — купание длилось не больше пары минут. «Сейчас же выходи. Во всем должен быть порядок»…
«Искупаемся и поиграем», — предложил Лесной Царь, и сын услыхал в его голосе теплый смешок. Он был не старше сына, этот Лесной Царь — и он был веселым парнем. Ему явно было наплевать, что у сына нет комиксов с Человеком-Пауком, и что ему почти не позволяют играть в компьютерные игры: отец считает, что полчаса в несколько дней — это более, чем достаточно. «Потом мы могли бы побродить по моему лесу. И кстати — у моей мамы нашлась бы удобная одежда для тебя. И красивая. Ты бы сам выбрал. Ненавидишь ведь эту куртку, да?»
— Да… — кивнул сын, улыбаясь в темноту за ветровым стеклом. Да, эту дурацкую сиреневую куртку с каким-то гадким котенком, нашитым на карман, носить было нестерпимым позорищем. Весь класс потешался, но мама с отцом и слышать ничего не желали. Мама говорила: «Очень симпатичная куртка, тепленькая. И все так ходят», — а отец сразу начинал кричать, что сын — неблагодарный и капризный, избалованный паршивец. Вот когда отец был мальчиком, дети и думать не смели о такой одежде — а сейчас каждый паршивец только нос морщит, ничем его не удивишь, зажрался…
«Ты ведь просто хотел бы, чтобы тебя послушали, да?» — сказал Лесной Царь ласково. Нет, он, все-таки, был чуточку постарше. Классе в шестом, может быть… если только Лесные Цари ходят в школу, подумал сын и хихикнул. Такие большие парни знают массу всякой всячины — поиграть было бы очень здорово, но кто из них станет возиться с малявкой? «Вот бы с тобой поболтать, — мечтательно сказал Лесной Царь. — Знаешь, вечером, когда заря уже догорает, появляются звезды, в лесу у меня тихо-тихо… Мы разожгли бы костер, поболтали бы о том — о сём…»
Вот бы посидеть у костра, подумал сын, глядя в ненастную темень и не видя ее. Интересно, у него в лесу живет много диких зверей? Ему белки, наверное, прямо в руки лезут… а вдруг у него есть ручной волк?
Лесной Царь уже начал, было, что-то говорить про волка — но тут автомобиль встряхнуло на выбоине в асфальте. Сын стукнулся головой о стекло дверцы, моргнул и очнулся. Мертвый темный лес метнулся в сторону от автомобиля, но бледный шепчущий призрак по-прежнему скользил с ним наравне, не отставая и не обгоняя.