Лететь выше всех
Шрифт:
Фрина решила сама позвонить ей. Она набрала номер, и энергичный женский голос подтвердил, что принадлежит Маргарет Уилсон.
– Мисс Уилсон, я звоню вам по поводу жалобы, которую вы подали в полицию на прошлой неделе.
– Отвратительный старикашка стащил мою одежду, пока я купалась! – воскликнула мисс Уилсон. – Я была так взбешена, что в одном купальном костюме прямиком направилась в полицию. Но все уже улажено. Они одолжили мне пальто, чтобы я могла дойти до дома, а на следующий день вернули мои вещи.
– Вспомните, не повстречался ли вам кто-нибудь на тропинке?
– Да, Билл Макнотон. Я хотела попросить его о помощи, но он явно был в ярости, а когда на него находит, от него ничегошеньки не добьешься.
– Мисс Уилсон, где же вы были всю неделю?
– На водах в Дэйлсфорде. Я туда каждый год езжу. А что?
– Отец Билла убит. Вы единственный свидетель, который может подтвердить, что Билл в это время шел по тропинке.
– Господи! Бедняга Билл! Тогда мне надо пойти и сделать заявление. Думаете, мне следует прямо сейчас отправиться?
– Нет. Не могли бы вы прийти сегодня на детский праздник к мисс Макнотон?
– Конечно. А это поможет?
– В двенадцать. Вы знакомы с мисс Макнотон?
– Да, мы учились в одной школе. Почему же Билл не сказал, что видел меня?
– Он забыл ваше имя.
– Как это на него похоже! Никогда даже не смотрел на подружек сестры. Хорошо, мисс Фишер, я приду. Спасибо, – сказала мисс Уилсон и повесила трубку.
Фрина и Дот проехали по посыпанной гравием дорожке и оставили автомобиль на площадке перед домом. Парадная дверь была распахнута, из дома доносились звуки рояля. Кто-то играл на фортепиано – скорее энергично, чем умело. В холле послышался топот бегущих ног.
Мейбл встретила Фрину и взяла у нее пальто. В доме все прибрали, и повсюду были развешаны шарики и серпантин.
– Мы накрыли стол в оранжерее, мисс Фишер. Это позади дома. Зал с каменным полом. Полицейский уже приехал. И мисс Уилсон, которая живет по соседству. А еще два ваших помощника и дама-адвокат мисс Хендерсон.
– Ну как идут дела, Мейбл?
– Теперь-то получше, мисс, – сообщила Мейбл, понизив голос. – Господин Билл ни разу не выходил из себя, а господин Паоло такой душка! Такой милый, хоть и иностранец. Это он сейчас сидит за роялем, а дети играют в «море волнуется». Пойдемте, мисс, полюбуетесь.
И впрямь можно было залюбоваться. Оранжерея оказалась большим помещением, пристроенным к задней части дома. Пол был выложен черным сланцем, с балок свешивалось множество растений. Паоло рьяно ударял по клавишам и был похож на чадолюбивого фавна. Стайка ребятишек бегала вокруг составленных стульев, которых раз от раза становилось все меньше. Госпожа Макнотон разливала имбирный квас, лимонад и апельсиновую шипучку и раздавала стаканы с коктейлем, стоявшие на подносе. Фрина с трудом ее узнала: щеки женщины разрумянились, а на голове красовался бумажный колпак. Рядом с ней стоял высокий мужчина в твидовом пиджаке. У него были внушительных размеров усы, в левой руке он держал стакан виски с содовой. Правой руки у него не было, а пустой рукав был аккуратно приколот к пиджаку. Это и был Джеральд. Он преданно улыбался госпоже Макнотон, а завидев Фрину, поднял бокал.
Джиллиан Хендерсон была поглощена беседой с Амелией о бегониях и туберозах, к которым она питала особую слабость. Детектив-инспектор Бентон сидел на краешке стула и, похоже, чувствовал себя не в своей тарелке. Дети подозрительно посматривали на него. Они сразу распознали в нем полицейского.
Берт и Сес, раздобыв пива, устроились за столиком из кованого железа и одобрительно следили за игрой.
Последний всплеск музыки Шопена – и Джим стал победителем игры. Получив в подарок пенни, он отдал монетку Элси, чтобы та спрятала ее в своих штанишках.
Фрина вышла на середину комнаты и хлопнула в ладоши.
– Прежде чем мы сядем обедать, давайте сыграем в новую игру, – предложила она детям и наблюдавшим происходящее взрослым. – Игра называется «Убийство».
Раздался радостный ропот. Из сада пришел Билл, увидел Маргарет Уилсон и проорал:
– Маргарет Уилсон! Не случайно мне показалось, что я уже видел тот красный купальник.
– Присоединяйтесь к нам, Билл, – приказала Фрина. – Берт и Сес, вы ведете детей. Все будет хорошо. Обещаю. Пошли.
– А куда мы идем? – спросила Дот.
– На теннисный корт, – ответила Фрина и повела всю компанию по ухоженной траве к тому самому дереву.
– Когда я разговаривала с вами на этом самом месте на прошлой неделе, Бентон, я задала вам два важных вопроса, но вы пропустили их мимо ушей. Вы помните, о чем я вас спрашивала?
– Откуда взялся камень и почему убитый был на теннисном корте в уличных ботинках. Да, помню. Я сказал, что камень был принесен заранее, и это подтверждает версию о преднамеренном убийстве, а место было выбрано потому, что его не видно с дороги.
– Да. Вы подгоняли факты под свою теорию. Но это всегда ведет к плачевным результатам. А у меня не было готовой версии, поэтому я подошла к делу непредвзято. Откуда взялся камень, Берт?
– Это такой же камень, как и те, что лежат на Пэрис-стрит, мисс. Они разбирают старую мостовую и заливают ее цементом. Камни лежат там давно, уже и клевер успел на них вырасти.
– Хорошо. А что вы нашли на орудии убийства, Бентон?
– Частички клевера, конопли и еще какой-то травы, – сказал полицейский.
– Отлично. И вот я подумала: тот, кто принес камень, может быть, играл в какую-то игру. Во что играют все дети, с тех пор как обнаружены сокровища Луксора?
Она указала на Джима.
– В пирамиды, мисс, – промямлил мальчуган.
– А сейчас Сес отведет нас туда, где он нашел веревку.
Сес привел всех на место и продемонстрировал груду камней. Их перебросили через забор, за пределы владений Макнотонов, а под ними скрывался тайник с «сокровищами фараона»: фотографии его царственных родичей, повозки и даже рабы в белых юбках. Пищей для загробной жизни служили лакричные леденцы. Амелия бросила взгляд на этот клад и побелела как мел. Паоло заботливо взял ее за руку.