Летим на разведку
Шрифт:
– Слушаю, командир.
– Здорово же ведет Палий! Так водил наш Вишняков...
– Да, я уже слышал об этом. Был бы Палий отличным командиром, если бы... Не знаю даже, как и выразиться.
– Если бы не был таким официальным?
– Именно! Ты попал в точку! - согласился Пеший.
– Володя, если хорошенько разобраться, то с нашими орлами нужно быть очень строгим. Командир должен держать подчиненных не на руках, а в руках. В этом отношении Палия с Валентиком не сравнить.
– Это правильно.
– Слушаю!
– Смотри за воздухом!
– Смотрю! Группа расчистки вступила над Грос-Диршкаймом в бой с взлетевшими "фоккерами".
– Вот хорошо. Пока подлетим к цели, от этих "фокков" одни перья останутся! - сказал громко Пеший. И, обратившись ко мне, спросил: - Хочешь, пока летим до цели, расскажу тебе любопытный случай?
– Лучше за воздухом смотри, Володя!
– Смотрю.
– Какова над Грос-Диршкаймом обстановка?
– Беляков передал, что наши "яки" сбили два "фоккера".
– Хорошо чистят! Смотрите за воздухом! - говорю я, любуясь "яками" непосредственного прикрытия. Они идут парами слева, справа, выше, ниже и впереди.
Вдруг я увидел, как слева сверху, со стороны солнца, к нашей девятке стала прорываться пара "фоккеров", но тут же она попала под предупредительный огонь идущей слева четверки "яков". Завертелась небольшая карусель. Объятый пламенем ведущий "фоккер" круто пошел к земле. Я даже улыбнулся, когда увидел, как его ведомый начал во все лопатки удирать. Да, теперь такие случаи не редки, когда вражеские истребители удирают, не принимая боя.
Впереди цель. Беру дистанцию и интервал два на два. Могу идти ближе, но это никому не нужно. Да и Палий потом упрекнет: "Я вам говорил держать два на два, а вы?.."
Ударили зенитки. Палий очень спокойно, как, бывало, наш Вишняков, без маневра, чтобы дать возможность штурману хорошо прицелиться, ведет свою машину. Так же спокойно иду рядом и я.
Ведущий сбросил бомбы; восемь "пешек" нашей девятки "разгрузились" одновременно. Палий не разворачивается, помня, что сзади идут две эскадрильи. Вот он ввел свой самолет в правый разворот.
– Володя, все наши в строю?
– Я не вижу во второй девятке одного ведомого из звена, - отвечает мне Пеший.
– Командир, над целью сбит зенитным огнем самолет Самойлова! докладывает Помелуйко.
– Выпрыгнули?
– Выпрыгнул только кто-то один.
Прошли линию фронта в обратном направлении. С небольшим снижением идем домой. После посадки подхожу к командиру полка.
– Товарищ гвардии подполковник, разрешите получить замечания по полету!
– Нет замечаний. Вы свободны, - говорит коротко Палий.
– Есть.
* * *
Вот и наступил заключительный этап войны. Уже пришла, стала
На дворе весна: вовсю щебечут птицы... Кроны распустившихся деревьев похожи на зеленые облачка. А воздух, воздух какой! Такой он чистый, прозрачный, вымытый дождем! Эх, как хочется жить!
Мы идем в это майское утро на аэродром.
– Ребята, интересно, какой вчера кусок косы отрубил маршал Василевский? - спрашивает, ни к кому не обращаясь, Андрей Заплавнов.
– Придем на аэродром, Топорков даст линию фронта - узнаем! - сказал весело Ермолаев.
– Какая там линия фронта? Одна сопля осталась! Фриш-Нерунг, Фриш-Гаф, Фриш, Фриш... В этом болоте, ребята, нас и застанет, наверное, День Победы, - говорит штурман звена Сенкевич.
– Володя, запевай! - обращается к своему лучшему другу Монаеву стрелок-радист Иванченко.
– Это можно, - отвечает Монаев. - Мы песни петь и тарелки чистить горазды. Сейчас, Митя, только воротничок расстегну.
По дорожке по ровной, по тракту ли
Все равно нам с тобой по пути.
Прокати меня, Митька, на тракторе...
– Володя, это старая песня. Давай нашу, фронтовую!
– Можно и фронтовую!..
– Монаев! Перестань паясничать! - говорю я.
– Рано пташечка запела, как бы кошечка не съела, - добродушно протянул Юрий Прастота.
– Ничего, товарищ Прастота, фашиста переживем! - отвечает Монаев.
– Эх жаль, ребята, Кольку Прозвонченкова!.. Я видел, как он на форт пикировал, так и угодил в него. Взорвался... и мы еще свои бомбы туда положили, - говорит Василий Герасимов.
– Повторил подвиг Гастелло наш Колька!
– А кто с ним в экипаже был? - спросил Николай Беляев.
– Адик Ткаченко и стрелок-радист Маринушкин.
– Адик, Адик... Хороший парень. До Дня Победы почти дошел...
– Были у нас два друга: радисты Маринушкин и Данилушкин. Фамилии интересные... И с обоими война проклятая расправилась: один погиб, другой искалечен, - замечает Сережа Стрелков.
Наш полк под вечер 8 мая при сильном зенитном обстреле бомбардировал тремя девятками укрепления и живую силу немцев на косе Фриш-Нерунг. Мы еще не знали, что это последний боевой вылет полка. А в двадцать два часа стало известно: закончилась война.
Из автоматов, пистолетов, винтовок, из ракетниц и зенитных установок мы стреляем в воздух.
– Мир!..
– Победа!..
– Ура-а!.. Ура-а!..
Объятия и поздравления...
9 мая салют Победы! 9, 10 и 11 мая мы на аэродроме в готовности номер один. Но как тихо вокруг! Не верится, что пришла она, долгожданная...
* * *
Мы сидим с Андрюшей Заплавновым на траве и - чего там скрывать! вытираем слезы...
– Андрюшка, не сон ли это? Мне кажется, что я вижу просто сон... говорю Заплавнову.