Летний детектив
Шрифт:
– Откуда бы ни был, а теперь твой, – припечатала собеседница. Но все же посоветовала: – А если хочешь узнать, кто подарил, – ищи в своем окружении психа.
– Психа?
– А кого еще? Сама сказала: Святослав Юрьевич – умный. А умные шоу с русалкой устраивать не будут. Тут явно клиент дурдома постарался. Есть у тебя такие знакомые?
А ведь действительно один подобный знакомый у Лизы был. Не сумасшедший, конечно, но парнишка с большими причудами. На пять лет ее младше. Звали его Эдик.
…В Москве они жили по соседству.
Эдик же, сосед-малолетка, – тот совсем другой. Типичная мамина радость – в очочках, всегда тихонький, забитый, в допотопных одежках чуть ли ни девятнадцатого века. Во дворе вообще не гулял – сразу после школы его мама на всякие кружки вела. Драться, разумеется, и не пытался. Да еще и, к вящей ярости дворовых хулиганов, вечно со скрипкой ходил. Или с шахматами.
В общем, идеальная мишень для насмешек, тычков и прочих издевательств. Многие долгом своим считали подкрасться к отрешенному, задумчивому Эдику и залепить ему кто подзатыльник, кто саечку.
И только Лиза несчастного маменькиного сынка никогда не обижала. И даже, если встречала случайно у метро, провожала до дома – против нее-то во дворе никто не восставал. Посмеивались, конечно, что она убогому покровительствует, но, по крайней мере при ней, Эдика не трогали. А чудному мальчику внимание симпатичной, да еще и старшей девчонки ужасно льстило. Пока совсем мал был, все ей свои игрушки дарить пытался. Не машинки, как у нормальных мальчишек, а всякие развивающие. Вот смех! А когда подрос – первая любовь его осенила. К ней. Начались и цветочки, и стихи… Над Лизой весь двор посмеивался, а самый старший из их компании, хулиган Серега, пугал, что ее привлекут за совращение малолетних.
Лиза с мнением товарищей, конечно, считалась – но не настолько, чтоб отступиться от несчастного Эдика. Тем более что тот, когда совсем подрос, лет до четырнадцати, окончательно в жалкого человечка превратился. Сутулый, в прыщах, стекла у очков толстенные… Как такого на произвол судьбы бросить? Совсем ведь пропадет!
Однако убогие – они тоже с характером. И однажды, когда Лиза уже вовсю к свадьбе со своим блестящим, восхитительным Дэном готовилась, Эдик подкараулил ее во дворе и заявил:
– Лиза, ты делаешь большую ошибку.
– О чем ты, Эд? – усмехнулась она.
– Твой Дэн – он пустой. И никчемный. Ты будешь несчастлива с ним. Поверь.
Эдик был – для своих, конечно, лет умненький. И образованный. Но не настолько, чтобы решать, за кого ей выходить замуж.
И Лиза беспечно улыбнулась:
– Спасибо, тебе, Эд,
А Эдик – будто не слышит. Смотрит на нее своими несчастными близорукими глазами и просит – вроде даже совершенно серьезно:
– Зачем тебе спешить, Лиза? Ты такая красивая, обаятельная девушка… Подождала бы… совсем чуть-чуть…
– Подождала – чего? И «чуть-чуть» – это сколько?
– Три года, шесть месяцев и четыре дня. Мне как раз исполнится восемнадцать, и тогда мы…
Да он бредит, что ли?
И девушка расхохоталась. А потом решила – обидится не обидится, а надо раз и навсегда все точки над «i» расставить:
– Эд, ты на себя в зеркало вообще-то смотрел?
И мальчик сразу сник. Опустил голову… А когда она уже уходила, крикнул вслед:
– Ты просто дура, Лиза! Ты видишь только то, что на поверхности! А я… я совсем не тот человек, каким кажусь! Ты никогда не догадаешься, кто я на самом деле! Ведь только я могу полностью изменить твою жизнь!
Тогда она не отказала себе в удовольствии: остановилась, с презрением взглянула на парня и припечатала:
– Не знаю, кто ты? Да знаю, и прекрасно! Ты – полное ничтожество! Понял?
И долго еще вспоминала с раскаянием его потерянный, опустошенный взгляд.
А потом они с Дэном сыграли свадьбу. Переехали в его квартиру. Родился через пару лет Тимка… В старом дворе, у мамы, Лиза бывала только наездами. Иногда встречала Эдика – все такого же несчастного, прибитого. Потом мама тоже переехала, и больше Лиза Эдика не видела. По крайней мере, лично. Только по телевизору однажды, в городских новостях: тот с каким-то феноменальным баллом поступил в столичный университет. Но звездой парень от этого не стал – как и раньше понурый, сутулый, а стекла в очках уже словно лупы. Настоящий клиент дурдома – хоть и со студенческим билетом престижного вуза…
«Сейчас ему должно быть около тридцатника, – быстро прикинула Елизавета. – Наверное, закончил университет, работает. И, скорее всего, не женился – кто за такого блеклого пойдет? Так, может… может, весь цирк с русалкой – его рук дело?.. Заработал хоть какие-то деньги и решил меня, наконец, завоевать?»
Лиза взглянула на часы: пять вечера. Дел на сегодня у нее больше нет. И завтра – отгул. Можно прямо сразу рвануть на дачу. Но только в электричках сейчас самый час пик. Придется стоять чуть ли не всю дорогу. Может, разумнее будет потратить пару часов и проверить, замешан ли Эдик в истории с русалкой?
Лиза возвращалась на дачу на восьмичасовой электричке. Час пик еще не закончился – плюхнуться на жесткую скамью удалось только в Абрамцеве. Никакого сравнения с утренним мягким и комфортабельным «Мерседесом». И настроение, в отличие от утреннего, было совсем паршивым.
Эдик оказался ни при чем.
Лиза не придумала ничего лучше, как просто подняться в его квартиру – и задать вопрос напрямую.
Открыла дверь Эдикова мама – постаревшая, с тяжелым дыханием. И она, стоя на пороге, не здороваясь, злорадно выпалила: