Летний отдых
Шрифт:
— У меня тоже. Выгребла все. Хорошо, что у нас проездные, а то домой бы шли пешком.
— Сорок дней, — захихикала я. — Признавайся, а откуда ты взяла еще купюру? Стащила у соседа?
— Понимаешь, — смутилась Настя, — я решила, что должна купить Костику шоколадку. За путевки. Специально положила деньги во внутренний карман, чтобы случайно не истратить. И забыла. Не все ж тебе забывать! А потом вдруг вспомнила. В экстремальных обстоятельствах память всегда обостряется.
— Ничего. Что ни делается, все к лучшему. А Костику мы подарим даже две шоколадки. Завтра.
Моя подруга вздохнула:
— Найти бы в тюбиках, как у космонавтов.
— У космонавтов шоколад в тюбиках? — изумилась я. — Тогда это, наверное, не шоколад, а шоколадный крем. Знаешь, продается такой в банках. Очень вкусно.
— Да при чем тут шоколад! Я вообще об еде. Меня волнует проблема питания.
— Почему? По-моему, питание — скорее удовольствие, чем проблема.
— Да? А как ты себе представляешь питание в течение двух дней на верхних боковых полках?
Я задумалась:
— Ну, мы же не все это время будем питаться.
— А что еще делать в поезде?
— Спать. И вообще, мы сможем слезать вниз. Внизу нам положены два сидячих места.
Настя скептически хмыкнула.
— Тот, кто внизу, сразу разложит полку и завалится на нее. Это уж я заранее чувствую! А мы будем куковать наверху.
Однако ничто не могло испортить моего радужного настроения.
— Ничего! Банки стану открывать в тамбуре. А потом будем есть из одной банки и передавать друг другу, благо, полки рядом.
— До сих пор не могу привыкнуть, — призналась Настя, — что ты умеешь открывать консервные банки. На вид — обычный человек, а такой талант!
Настя, живя с мамой и бабушкой, не имела ни малейшего представления о хозяйственных заботах. Я, живя только с мамой, имела, но минимальное. А Света после житья с мужем и дочерью умела все.
Домой я добралась без приключений, если не считать приключением тот не столь уж редкий факт, что я проехала свою остановку. Итак, летний отдых подготовлен — осталось его осуществить. Вперед!
Света позвонила в тот же день.
— Я тебе помогла? — без предисловий спросила она.
— Конечно! Спасибо!
— А ты за это должна позволить мне сделать то, что я хочу. А то я уже видеть его не могу!
— Кого? — не поняла я.
— Да твой фиолетовый купальник. Лифчик еще так-сяк, а от трусов мне просто становится плохо. Из них запросто можно сшить две пары нормальных.
— Так уж и две, — воспротивилась я возмутительному поклепу. — Полторы от силы. И вообще, мне его купили в школьные годы, а я тогда была толще, и нравы были другие. Это мой любимый купальник, страшно удобный. — В трубке раздалось презрительное хмыканье, и я поспешила продолжить: — Ты же сама знаешь, у меня грудь по размеру больше, чем бедра. А купальники почему-то рассчитаны на противоположное. Мне надо выбирать — или ходить в больших трусах, или, пардон, с открытой грудью. А фиолетовый купальник все-таки почти нормальный. В нем я могу повернуться без риска, что лифчик лопнет.
— Да не трону я твой лифчик, успокойся! Я ушью трусы. Ладно уж, не в два раза, в полтора. Неужели я этого не заслужила?
— Заслужила, — вынуждена была признать я. — Только помни о моей скромности.
— Нездоровой скромности, — отрезала Света. — Приезжай завтра ко мне. И не забудь прихватить оракул.
«Оракул» — это такая книга. Мне ее подарили на день рождения. В ней напечатаны вопросы — больше двухсот — и много-много вариантов ответов. Ты кидаешь зернышко в магический круг и по тому, куда оно упало, выбираешь ответ. Оракул был хорош, но отличался весьма скептическим отношением к моей персоне. Первый вопрос, которым я прельстилась, был следующий: «На содержание себя какое отыскивать средство и каким образом доставать деньги?» Вопрос был весьма для меня актуален, а ответ… ответ прост. «Разве что — воровством». Тогда я нашла другой вопрос: «От задуманной мною вещи получу ли я барыш», а задумала свой сизис, диссертацию то есть. «Хорош товар, да в убыток продашь», — с удивительным знанием моих способностей ответила пророческая книга. «Получу ли я чины и награды?» — настаивала я. «Ничего не получишь», — без обиняков признался оракул.
Тогда я решила пойти другим путем. «Выйду ли я замуж?» — поинтересовалась я. «В девках-то лучше,» — откровенно заявила книга. «Нравлюсь ли я мужчинам?» «Ведь ты не Аксинья Львовна, что забавна больно». Тоже мне, открыл Америку! Мудрая книга, но перед общением с нею надо пить валерьянку.
В результате я прожужжала уши про этот оракул всем своим знакомым, и они мечтали на нем погадать. Захватив его, а также фиолетовый купальник и скудный обед, я отправилась принимать у студентов экзамен, собираясь сразу после этого заехать к Свете. Что касается обеда, то в первый год работы я обедала в студенческом буфете. На второй год обнаружилось, что зарплата мне этого не позволяет, и я стала брать с собой бутерброды, а в буфете покупать только кофе. Сейчас, на третий год, моих финансов не хватало даже на кофе, поэтому я таскала на работу бутылочку из-под коньяка с питьем. Должна сказать, что студенты проявляли к вопросу моего питания живейший интерес. Обычно на перемене я уединялась в аудитории и принималась за еду, а каждые две минуты открывалась дверь, всовывалась бодрая физиономия, тут же вытягивалась от удивления, после чего исчезала с нечленораздельными извинениями. Уж не знаю, чем мои обеды так привлекают и удивляют студентов. Разве что бутылкой от коньяка.
Итак, я прибыла на экзамен. Один из первых пришел тянуть билет «мой кошмар». Перевернув вытянутый им листок, он четко и внятно прочитал: «Билет номер восемьдесят семь». Я остолбенело на него уставилась. Восемьдесят семь билетов! Да их и тридцати не наберется. Однако мое изумление не могло даже сравниться с изумлением «кошмара». Наконец-то он смотрел не на меня, а на билет, причем лицо его выражала потрясение и ужас. Казалось, он воззрился на собственный смертный приговор. «Так что?» — не выдержала я. «Билет номер четырнадцать», — упавшим голосом ответил он. Со всех сторон послышалось сдавленное хихиканье. Я сурово сдвинула брови, прикрывая рот рукой. Если меня насмешить, мне очень трудно сдержаться.
Впрочем, сюрпризы экзамена еще не кончились. Следующий сюрприз я, увы, преподнесла себе сама. Засунув руку в сумку, чтобы достать работу должника, умудрившегося до сих пор не получить зачета и терроризирующего меня при каждом моем появлении в институте, я наткнулась на что-то влажное и противное. Поколебавшись, я вытащила это наружу. Оно выглядело странно.
— Это не я! — мгновенно среагировал должник.
— Что не вы?
— Сделал… это.
— Но почерк-то ваш? — тоном успешно делающего карьеру инквизитора поинтересовалась я.
— Да, — заикаясь, ответил он. — Но это не я!
Честно говоря, столь негативная реакция была не вполне понятна. Работа выглядела красочно, даже живописно. На белом листе — синие строчки формул, густо разбавленные моими красными пометками, а сверху на все наслаиваются хаотично разбросанные желтые пятна разной цветовой интенсивности. Пятна красиво блестели, наводя на мысль о хорошего качества масляной краске. Незабываемое зрелище! Настолько впечатляющее, что окружающие стали деликатно заглядывать мне через плечо.