Летняя Love story
Шрифт:
Он выдохнул и начал подниматься по лестнице обратно. Я зажмурилась, хотя все равно снизу ничего не смогла бы увидеть.
Вдруг раздался Пашкин смех.
– Солнцева, иди скорей сюда, ты должна это видеть! – покатываясь со смеха, фальцетом завывал Пашка.
Не совсем понимая причину Пашкиного смеха – поди, помешался от страха, – я осторожно поднялась по ступенькам.
Мешок широко раскрыл свою пасть, и из него вылезла добрая часть внутренностей – пакеты из-под кефира, консервные банки, бутылки… Венчала картину «голова», оказавшаяся не чем иным, как древней меховой шапкой.
– Мусор, – в недоумении констатировала я.
– Помойка! – поддержал, продолжая гоготать, Пашка.
Мне показалось или на самом деле мимо пролетел мыльный пузырь и, сев на старую меховую шапку председателя, лопнул – «пх»?
Ну да, все становилось на свои места! У Феликса Петровича сломалась машина, отвозить отходы своей жизнедеятельности на свалку в километре от поселка он не мог, и не придумал ничего лучше, чем закапывать мусор в лесу…
– Завтра пятница, накопил за неделю, – приговаривал Пашка, щелкая вокруг мешка фотоаппаратом. – Ну, мы ему устроим захоронение отходов… Будет знать, как наш лес загрязнять!
24 августа
Ранним утром председатель скинул с плеча мешок и вонзил свою лопату в землю. В тот момент мы вышли из-за елок.
– А что это вы тут делаете, а? – спросил Пашка, оскорбительно посмеиваясь.
Председатель на минуту опешил.
– А вам какое дело? – пробурчал он неуверенным голосом.
– А может, мы эти, зеленые… Если не хотите, чтобы мы все рассказали дачникам, вам придется выполнить наши требования.
– Да кто вам поверит, сопляки?
– Сопляки не сопляки, а фотоаппарат имеем. Улыбочку! – сказал Пашка и сверкнул вспышкой.
– Фотоаппарат и потерять случайно можно в лесу, – не сдавался председатель.
– Так у меня дома еще одна карточка лежит. Там много чего интересного, уверяю вас!
– Что вам надо? – недовольно гаркнул председатель.
– Да ничего особенного: выполните свое обещание и поставьте наконец мусорный контейнер возле нашего поселка! – набравшись мужества, выпалила я. – А то мы каждый год взносы платим, вы же только обещаете их на нужды поселка тратить. К вашему сведению, не у всех дачников есть машина. Бабушка Бурундукова вынуждена с мешочками по два километра шагать, чтоб от мусора избавляться! А вы кучу песка по дороге разбросаете, и вроде как на это все деньги ушли, а сами бани строите…
– Будет вам контейнер! – грубо прервал меня Феликс Петрович и, закинув мешок обратно на плечо, быстро потопал по направлению к поселку.
25 августа
Приехали родители. Мама в ужасе от щенка. Я заявила, что расстаться с ним не могу по причине великой привязанности.
Папа взял пса на руки и долго разглядывал.
– А ведь он породистый! Натуральный жесткошерстный такс. И кто таких выбрасывает?
Пес лизнул папу в нос, а я рассказала историю про злостную тетю Настю.
Это подействовало на маму – из чувства противоречия и ощущения превосходства над тетей Настей она согласилась взять щенка.
– Как его хоть звать-то? – спросила мама, смирившись с новым членом семьи и поглаживая пса.
– Не знаю. Пока я Собакиным зову, но готова хоть на Сигизмунда, лишь бы вы разрешили его оставить!
– Ну что ж, Сигизмунд Собакин, добро пожаловать! – весело сказал папа.
И я была бы совсем счастлива, если бы завтра утром не надо было уезжать в Москву.
Вечером мы собрались у Машки на «закрытие сезона». Тут были и председатель с тетей Настей, и Бурундуковы, и новобрачные пенсионеры, и даже бабушка Дениса Бубенцова. Кузькины гордо подали к столу цесарку в яблоках. Я сказала, что была знакома с ней лично, и есть отказалась. Пока все наслаждались вкусом пернатого бывшего члена семьи, мы с Пашкой сидели в обнимку у костра и пытались запомнить каждый миг этого вечера. Костер тихо потрескивал, вечер был на редкость теплый, деревья шелестели листвой над нашими головами, и мне хотелось просидеть вот так, рядом с Пашкой, всю жизнь…
26 августа
Ночью была гроза.
Сквозь сон я слышала, как за окном идет, идет, идет дождь…
Перед отъездом простилась с Пашей. Мы пообещали каждый день созваниваться и встречаться при первой возможности. Говорят, разлука для чувств – как ветер для огня. Маленькую искру она потушит, а костер раздует в пламя. Хотя, по мне, любовь – это скорее свеча, которая горит, пока не закончится фитилек. И никогда не знаешь, длинный он или короткий…
Потом меня потискали бабушка с дедом – они оставались на даче до конца сентября.
Собакин с готовностью запрыгнул ко мне на колени, когда я села в машину.
Каникулы заканчивались, впереди уже маячили школьные уроки, домашние задания…
Мои тяжкие раздумья прервал возглас папы:
– Ну, наконец-то, не прошло и лето! Мусорный контейнер установили!
Дорога виляла между канав и берез. Я уезжала из «Розовых зорь» в осень.
27 августа
Москва.
Я опять весь день сидела на стиральной машинке. Собакин настороженно наблюдал за невиданным процессом из коридора. А вообще освоился он неплохо – быстро сориентировался, где еду дают, куда спать ложиться. Сегодня схожу, куплю ему поводок.
Мобильник ломится от эсэмэсок, мы с Пашкой постоянно на связи. Сегодня впервые получила любовное стихотворение. Чуть не расплакалась от радости. Конечно, над словом Пашке еще надо работать, но не все одарены от рождения, как я. Выучила стишок наизусть:
Мне без Сони нету сна,Мысль моя вполне ясна.Я так счастлив был с тобой,Без тебя не жизнь, а бой!Какая проникновенная любовная лирика! Положила мобильник под подушку, но тоже не смогла заснуть. Вскочила посреди ночи – меня переполняло вдохновение. Отправила Пашке эсэмэску: