Летняя примета
Шрифт:
– Что значит «нет»? Нельзя же расхаживать по дому в таком наряде. Уверена, ты понимаешь, что это неприлично.
Отвернувшись от окна, Амелия посмотрела на мать. Несмотря на ранний час, та аккуратно причесалась, наложила косметику и надела дорогой шелковый халат, отороченный кружевами.
– Пришло время поступать так, как я считаю нужным, и выйти из-под твоего влияния, мама.
– Не груби мне, Амелия.
– Пожалуй, мне следует уехать.
– Уехать? Господи, девочка, с чего это вдруг ты решила уехать? А я-то собиралась
– Нет, мама. – Амелия опустилась на стул и нарочно развалилась, по-детски надеясь рассердить мать. – Я уже говорила, что мне здесь нечего делать. Я хочу вернуться в свой дом, к своим животным, к своей работе… Я скучаю по Дайане… Да я вообще по всему скучаю. – Она небрежно убрала за ухо прядь волос. – Да, я хочу домой.
– Амелия, но ты дома, – возразила Мюриэл. – Мне никогда не понять, почему ты не желаешь занять в этой жизни достойное место. Теперь, когда у тебя много денег, зачем возвращаться туда?
– Ты вообще ничего не понимаешь, мама. – Встав из-за стола, Амелия вновь подошла к окну. – Ты вообще никогда меня не понимала. – Несколько минут в кухне был слышен лишь шум дождя. Потом Амелия заговорила увереннее: – Ты всегда хотела, чтобы я походила на тебя. Считала, что мною можно манипулировать, не обращая внимания на мои чувства и желания. А я всегда стремилась быть самой собой, Амелией Рендалл.
– Думаю, ты просто слишком устала, Амелия. Пожалуй, нам стоит поговорить обо всем позже.
Амелия невесело рассмеялась:
– Ах, если бы ты была права, мама! Впрочем, возможно, так оно и есть. Я устала. Устала от попыток угодить тебе.
Поэтому я решила, что мне пора жить своим умом. Надеюсь, я приняла это решение не слишком поздно.
Впервые Мюриэл слушала дочь, не перебивая ее. Отвернувшись от окна, Амелия посмотрела ей в глаза.
– А знаешь, мама, мне всегда хотелось называть тебя «ма», как делали другие девочки. Но даже этого ты мне не разрешила.
– Лучше всего говорить «мама» – так обращаются к матерям все благовоспитанные девушки.
– Но неужели я всегда должна быть благовоспитанной? Даже наедине с тобой?
– Что за нелепый, детский вопрос? – Мюриэл пожала плечами. – Разумеется, люди должны вести себя прилично. Все остальное неприемлемо, Амелия, я сотни раз внушала тебе это.
Девушка накрыла руку матери своей.
– Я устала от правил, мама. Они не имеют для меня смысла. Я не верю в них, не хочу им следовать. И не буду, – добавила она. – Извини, но я никогда не стану такой, какой ты хотела меня сделать. А если и попытаюсь измениться, то буду очень несчастлива. Поэтому возвращаюсь туда, где мой дом, где я хочу жить.
Высвободив свою руку, Мюриэл выпрямилась.
– Ты обязательно изменишь решение, Амелия. Теперь, став богатой и красивой женщиной, ты поймешь, что я была права.
– Нет, мама, – вздохнула Амелия. – Ты не понимаешь, что там мой дом, там меня давно уже приняли. Дайана никогда не отворачивалась от меня, а Кейси и его семья обласкали. Теперь-то я понимаю, что большинство людей принимали меня такой, какой я была. Только у тебя это не получилось. И у меня тоже. Я потеряла много времени.
Поднявшись, Мюриэл взглянула на дочь.
– Теперь у тебя есть деньги, Амелия, и ты напрасно потратишь…
Слезы брызнули из глаз Амелии.
– Я люблю тебя, мама, но ты никогда не поймешь, что это значит. Деньги не дают ответов на все вопросы. – Поднявшись, она вышла из кухни.
Приготовившись к шумному приему, Амелия вышла из взятой напрокат машины. Едва она ступила на землю, собаки выбежали из-за угла дома и, виляя хвостами, бросились к ней. Сев на корточки, Амелия по очереди обняла их и поцеловала мокрые носы.
– Как же долго меня не было, – вздохнула она.
– С этим нельзя не согласиться, Амелия Рендалл, – раздался голос Дайаны. – Тебе давно пора вернуться домой.
Амелия подняла глаза на подругу. Они не виделись с тех пор, как она отправилась на операцию. Дайана осмотрела ее цепким взглядом художницы. Амелия знала: ничто не укроется от глаз подруги.
– Что ж, хирурги постарались, ничего не скажешь. – Дайана обняла Амелию. – Заходи скорее в дом и рассказывай все подробно.
– Я думала… Мне казалось, что, как только шрам исчезнет, все наладится. Но это не так… – Она разрыдалась. – Ох, Дайана, у меня столько неприятностей!
– Ты заработала их всего за три месяца?
Амелия вытерла лицо дрожащими руками.
– Все дело в Кейси.
– А-а… – Не проронив больше ни слова, Дайана ввела ее в дом.
– Это все, что ты можешь мне сказать? – изумилась Амелия. – Я сообщила тебе, что потеряла любимого человека, а ты в ответ только протянула: «А-а…» – «Человека, которого я поклялась любить и беречь. Что-о?! – мелькнуло у нее в голове. – Когда же я говорила это?!»
Дайана пожала плечами.
– Это все, что я готова сказать, пока ты не просветишь меня. Пойду поставлю чайник, а потом мы поговорим.
– Ты была права, Дайана. Мне не следовало уезжать тайком от Кейси, – призналась Амелия, когда ее подруга вернулась за стол. – Я обидела его.
– Он – сильный человек.
– Он отправился за мной.
– Знаю.
Амелия едва заметно улыбнулась.
– От Мэтта?
– Почти все это я слышала. – Дайана пожала плечами. Глаза Амелии загорелись.
– Ты говорила с Кейси?
– Нет. С Тэйлор Томас.
– Бьюсь об заклад, она недовольна мной.
– Полагаю, да, – кивнула Дайана. – В конце концов, Кейси ее брат.