Лето и осень сорок пятого
Шрифт:
– Но если вы чувствуете, что вы не тяните и предложенное вам дело не по плечу, скажите об этом честно и откровенно. Скажите как настоящий советский человек и преданный партии коммунист, который не смеет врать своим товарищам. Если это так, мы найдем вам замену, незаменимых людей у нас нет. Подумайте об этом хорошенько и завтра пришлите мне либо свое заявление об уходе, либо план мероприятия, которые должны будут исправить допущенный вами промах. Вы меня хорошо поняли?
– спросил нарком, и трубка отозвалась глухим курлыканьем.
– Вот и отлично. Этот разговор у нас с вами первый и последний раз, товарищ Исаев. Больше срывать сроки я вам не позволю. Спокойной ночи - телефонная трубка мягко брякнула и Деканозов, уже потянулся, чтобы начать разговор, но Берия махнул рукой и принялся набирать новый номер.
– Товарищ Курчатов? Вы ещё не спите? Ну и хорошо, вот хочу вас обрадовать. Группа немецких "товарищей" о которых мы с вами говорили на прошлой недели собрана и уже доставлена в Москву. Они согласны оказать нам всестороннюю помощь в интересующем нас вопросе. Возглавляет её профессор Герц, вы его знаете? Да? Какой он специалист по вашему мнению?
Ловко выхватив из стаканчика тонко отточенный карандаш, нарком стал что-то записывать в раскрытом блокноте.
– Будем надеяться, что они помогут вашей лаборатории не только теоретическими изысканиями, но и практическими делами. Завтра спецрейсом мы отправим их к вам. Представитель наркомата встретит немцев и доставит на территорию лаборатории в ваше полное распоряжение. Постарайтесь использовать их по максимуму, зря что ли мы согласились содержать их по первому классу - в ответ трубка загудела и нарком удивленно поднял брови.
– Что? Даже так? Если вам Игорь Васильевич, это так необходимо, то передайте товарищу Никонову, что я лично разрешаю ознакомить гражданина Ландау с материалами под грифом "совершенно секретно". Может, вы хотите заменить представителя наркомата? Нет? Найдете общий язык, это хорошо. Всего доброго - нарком положил рубку и перед собой произнес, - ох и трудная это работа, из болота тащить бегемота.
Работа действительно была трудной. В кротчайший срок, на пустом месте, предстояло создать сложнейшее производство новейшего оружия. И при этом оно должно было не только существовать, но и работать, и быть не хуже чем у американцев.
Деканозов захотел поддержать полушутливый тон шефа, но тот уже отключился от атомных проблем и перешел к иным делам.
– Ну что, закончили твои специалисты свои математические расчеты?
– Закончили, Лаврентий Павлович. И как вы требовали, дважды перепроверили свои расчеты.
– Перепроверили это хорошо. В таких делах точность имеет первостепенное значение. И каково их заключение? Реален этот проект или нет?
– пытливым оком, Берия вонзил взгляд в своего подчиненного. Деканозов облизнул пересохшие губы и, набравшись сил, вывалил наркому ужасную правду.
– Реален, товарищ Берия - сказав эти слова, Деканозов думал, что нарком обрадуется, засмеется, но реакция собеседника его озадачила. Услышав от генерала подтверждение своих мыслей, он погрустнел и как-то даже не особо обрадовался. В первый момент Деканозову показалось, что у наркома случился "эффект достижения вершины". Когда ты долго и упорно взбираешься на крутой пик, а по достижении его наступает некоторая кратковременная опустошенность. Цель достигнута и тебе несколько грустно. Так казалось Деканозову, но когда Берия заговорил, он понял, что ошибся.
– Что страшно? Мне признаться тоже. Всю жизнь считал, что горы нерушимы. Что крепче и прочнее их нет ничего в мире и тут вот, это. В голове не укладывается - честно признался нарком, - как оказывается всех хрупко и переменчиво. Ай да Беркович, не обманул.
Говоря это, Берия подошел к Деканозову и тот, заглянув в глаза Лаврентия Павловича, ощутил степень его потрясения. Увидев состояние наркома, он вздохнул, набрал полную грудь воздуха и собирался сказать Берии все, что он думает по этому поводу, но не успел. Миг откровения прошел. По лицу Лаврентия Павловича пробежала тень и перед генералом, стоял не потрясенный человек, а советский нарком. Который в первую очередь должен думать о Родине, а потом обо всех остальных, включая себя.
– Да - это гадко и мерзко, но другого выхода у нас нет. Или мы их, или они нас - нарком отошел от Деканозова и вернулся за свой рабочий стол, застеленный зеленым сукном.
– Прикажи им все тщательнейшим образом перепроверить в третий раз. Там, - нарком выразительно показал пальцем, - их расчеты не должны вызвать ни тени сомнения.
– Будет исполнено, товарищ нарком - Деканозов вытянулся перед Берией.
– Источник передачи информации по-прежнему надежен?
– Так точно Лаврентий Павлович. Референт в аппарате принца Коноэ. Костриков после вашего приказа усилил с ним контакт - отчеканил генерал.
– Отлично. Когда твои специалисты закончат, представишь мне подробный доклад, в одном экземпляре. На все про все три дня, после чего начинаем операцию. Время не ждет.
Глава XI. Обретение проливов.
В красавице Москве вступала в свои природные права "золотая осень", когда войска маршала Малиновского вышли на побережье Мраморного моря именуемое ещё и Пронтидой. Разбив последний турецкий заслон у Чорлу, солдаты генерала Глаголева окунули свои сапоги в этом маленьком, но очень важном море в районе Мармар Эрегли.
Жители захолустного городка, некогда носившего гордое имя Гераклея, с удивлением и испугом наблюдали, как русские солдаты и офицеры сначала пробовали соленую воду Пронтиды на вкус, а затем наливали её в бутылки и куда-то отвозили. Порядком отставшие, от последних военных обычаев Европы, они не подозревали, что морская вода может быть трофеем.
Одна из таких бутылок была отправлена в Москву, в Ставку ВГК, где успехи Малиновского вызвали не только радость, но и сильную озабоченность.