Лето ночи

Симмонс Дэн

– Пошли отсюда, – предложил Дейл. – Мама обещала после школы напоить нас всех лимонадом.

С радостными возгласами ватага мальчишек выбежала со школьного двора. Они вприпрыжку промчались под вязами, в два прыжка пересекли асфальтированную Депо-стрит и понеслись навстречу свободе и лету.

Глава 3

Не так уж много событий в жизни человеческого существа – по крайней мере, человеческого существа мужского пола – бывают столь роскошными, бесценными, наполненными предвкушением вожделенной свободы и счастливого будущего, как первый день лета для одиннадцатилетнего мальчишки. Грядущее лето можно уподобить роскошному пиру, а времени впереди так много и тянуться оно будет так медленно, что каждый день покажется нескончаемо долгим и позволит смаковать

каждое блюдо этого пира.

Проснувшись утром, первым восхитительным утром лета, Дейл Стюарт немножко полежал в полудреме, радуясь необыкновенным переменам, произошедшим в его жизни, хотя полностью осознать, в чем именно состоят эти перемены, он смог лишь несколько минут спустя: будильник не звонит, ни его, ни Лоренса не зовет снизу мама, серый холодный туман не липнет к окнам, а в восемь тридцать утра их не ждет еще более серая и холодная школа, и громкий хор сердитых голосов не командует, указывая, какую страницу в учебнике следует открыть и какие именно мысли должны появиться в голове по тому или иному поводу. Нет, это утро было наполнено пением птиц, ароматным теплым воздухом лета, плывущим в затянутые сеткой окна, жужжанием газонокосилки трудолюбивого старика, живущего неподалеку, и уже ощутимым благодатным теплом солнечных лучей, проникших даже сквозь шторы и благословенно протянувшихся поперек кроватей обоих братьев, – как будто мрачная завеса школьного года наконец поднялась и позволила миру вернуть все присущие ему краски.

Дейл перекатился на бок и увидел, что брат уже проснулся и смотрит на него поверх головы своего любимого плюшевого мишки с черными глазами-бусинами. Лоренс широко улыбнулся, оба живо вскочили, посбрасывали прямо на пол пижамы, разом прыгнули в джинсы и футболки, поджидавшие их на стуле, натянули белые носки и не совсем белые кеды, выскочили из комнаты, скатились по лестнице в кухню, торопливо проглотили завтрак, посмеялись с мамой над всякими глупостями – и долой из дома… А там с ходу оседлали велосипеды и помчались вниз по улице – все дальше, дальше и дальше… прямо в объятия лета.

Три часа спустя братья уже сидели вместе с друзьями в курятнике Майка О Турка, разместившись на продавленном диване без ножек, расшатанных стульях с драной обивкой, а то и прямо на полу их неофициального клуба. Все были в сборе: Майк, Кевин, Джим Харлен… Даже Дуэйн Макбрайд приехал со своей отдаленной фермы и прямым ходом отправился сюда, чтобы поболтать с друзьями, пока его отец отоваривался в одном из магазинов.

Ребята пребывали в некоторой растерянности, потому что казалось положительно невозможным сделать наконец выбор среди целого сонма предоставлявшихся им возможностей.

– Можно двинуть на Каменный ручей или на пруд Хартли, – предложил Кевин. – Поплаваем.

– Да ну-у, – протянул Майк.

Он развалился поперек дивана, закинув ноги на спинку, а голова его при этом покоилась на бейсбольной рукавице, валявшейся на полу. В данную минуту Майк был чрезвычайно занят: вооружившись длинной резинкой, он стрелял по ползающей по потолку долгоножке, однако изо всех сил старался в нее не попасть. Насекомое в легкой панике металось туда-сюда, но, как только ему удавалось приблизиться к спасительной щели или узкой трещине, Майк открывал огонь и отгонял несчастное создание прочь от вожделенного убежища.

– Я не хочу плавать, – заявил он. – После вчерашнего ливня везде наверняка полно водяных змей.

Дейл и Лоренс обменялись понимающими взглядами. Страх Майка перед водяными змеями был им хорошо известен, но, кроме этих тварей, он не боялся никого и ничего.

– Может, покидаем мяч? – предложил Кевин.

– Не-а, – протянул Джим Харлен. Развалившись в допотопном кресле, он увлеченно читал комикс. – Я не захватил с собой перчатку и не собираюсь тащиться за ней домой.

В то время как остальные мальчики, за исключением, понятно, Дуэйна, жили поблизости друг от друга, семья Джима Харле-на обосновалась в конце Депо-стрит, около железнодорожных путей, что вели на свалку и к тем хибарам, в одной из которых обитали Куки. Дом у Харленов был что надо. Старинная постройка, выкрашенная в белый цвет, когда-то считалась домом фермера, но уже много десятилетий тому назад территория, на которой она располагалась, вошла в городскую черту. Только вот многие из соседей Джима были довольно странными людьми. Например,

всего за два дома от Харленов жил Джей-Пи Кон-гден, чокнутый мировой судья. А его сыночек, Ка-Джей, был самым отъявленным хулиганом в городе. Мальчики не любили играть у Джима и вообще предпочитали по возможности обходить этот район стороной, а потому прекрасно понимали нежелание своего товарища возвращаться домой за перчаткой.

– Поехали тогда в лес, – предложил Дейл. – Может, прогуляемся по Цыганской дороге?

Мальчики неохотно зашевелились. Никаких очевидных причин отвергать последнюю идею не было, но ленивое оцепенение держало их мертвой хваткой. Майк щелкнул резинкой – и несчастная долгоножка стремительно метнулась в сторону.

– Это слишком далеко, – сказал Кевин. – Мне нужно быть дома к обеду.

Остальные, улыбаясь, переглянулись, но дружно промолчали. Всем был прекрасно знаком голосок миссис Грумбахер – им часто приходилось слышать, как та, распахнув дверь, громко кричала на всю улицу: «Ке-е-ви-и-и-и-ин!» И так же часто приходилось видеть, как приятель в панике бросал любое занятие, мгновенно срывался с места и стремглав мчался к своему белоснежному ранчо, стоявшему на пологом склоне невысокого холма по соседству с много более старым домом Дейла и Лоренса.

– А чем хотел бы заняться ты, Дуэйн? – поинтересовался Майк.

О’Рурк был прирожденным лидером и никогда не принимал решения, не узнав предварительно мнения каждого члена команды.

Рослого фермерского сынка с вечно всклокоченной шевелюрой и безмятежным взглядом, круглый год одетого в мешковатые вельветовые штаны и к тому же постоянно что-то жующего, причем даже не резинку, можно было принять за слабоумного. Но Дейлу было прекрасно известно, насколько обманчив этот вид. И не только ему. Все мальчики знали, что на самом деле Дуэйн Макбрайд необыкновенно умен – настолько, что ход его мыслей оставался для остальных неразрешимой загадкой. В школе Дуэйну не было нужды в полной мере демонстрировать свои умственные способности – он и без того заставлял учителей терзаться муками ущемленного самолюбия, когда они выслушивали его крайне скупые, но абсолютно правильные ответы, а то и просто растерянно чесать в затылке, не зная, как реагировать на реплики и замечания дерзкого ученика, произнесенные столь ироничным тоном, что их следовало бы расценить как грубую насмешку. Дуэйна школа не интересовала. Его заботили вещи, о которых его друзья и не помышляли.

Дуэйн прекратил жевать и мотнул головой в сторону старого напольного радиоприемника фирмы «RCA Victor», [18] стоявшего в углу.

– Пожалуй, я бы лучше послушал радио, – буркнул он и, сделав три косолапых шага, неловко уселся на корточки перед допотопным агрегатом и принялся крутить ручку настройки.

Дейл заинтересованно глянул в ту сторону. Огромный, почти четыре фута высотой, приемник был совершенно допотоп-ным. Особенное впечатление производила старомодная шкала настройки, вверху которой сохранилось слово «Национальное», а далее шел список городов: Мехико – на частоте 49 мГц, Гон-конг, Лондон, Мадрид, Рио и несколько других – на частоте 40 мГц, против обозначения 31 мГц упоминались Берлин, Токио и Питсбург, далекий и загадочный Париж стоял отдельно – на частоте 19 мГц.

18

RCA (Radio Corporation of America) – Американская радиокорпорация; торговая марка грампластинок, проигрывателей и т. д. «RCA Victor» – крупнейший концерн грамзаписи. Всемирно известная фирма JVC родилась в 1927 г. как дочерняя фирма компании «Victor Talking Machine С», переименованной впоследствии в «RCA Victor».

Но внутри корпуса ничего не было. Ни одной детали. Прием-ник давно не работал.

Дуэйн наклонился поближе и принялся крутить ручку. Он пригнул голову и внимательно прислушивался, будто стара-ясь уловить хоть какой-нибудь, пусть даже самый слабый, звук.

Первым ухватил идею Джим Харлен. Он проскользнул в угол, подтянул к себе корпус приемника и спрятался за ним.

– Попробую-ка я местные станции, – задумчиво сказал Ду-эйн, медленно передвигая указатель станций между надписями «Интернациональные» и «Специальные службы». – Ага, вот Чикаго, – пробормотал он будто про себя.