Лето-осень. Межсезонье

Находим в небе облака,

как в памяти моменты счастья,

припрятав в тучах на века

иную сторону ненастья.

И пляской молний грозовых

разбуженные летней ночью,

как в зеркалах, себя самих

встречаем краткий миг воочью.

Как чётки, тысячи причин

рукой стираем в пыль привычно.

Так

взгляды женщин и мужчин

сжимают время вместе, лично.

Цветенье радуги в сердцах

в поэму будни обращает.

Порой рождённое в цветах

вид облака напоминает.

Он начинается внутри

и продолжается вокруг.

Вращение, движенье, звук -

мой мир живёт на раз-два-три.

И объяснения всего

ложатся снегом на поля,

здесь вырастают города -

там не принялось ничего.

В привычном кроется секрет:

привычен дом, привычен хлеб.

Кружится колесо судеб

на том же месте, хода нет.

На что годится этот круг?

Есть в каждом деле мастера,

послушно воле гончара

меняет форму глина вдруг.

Меняют лики города,

стирают буквы языки,

«на людях» носят парики,

не всем «по чину» борода.

Земля то шар, то словно блин,

но в чьих руках сковорода?

И люд, оставив города,

к земле поближе, кем гоним?

Мир начинается внутри,

не поддаваясь на разлад.

Пульсирует в цветущий сад

ежесекундно: раз-два-три.

То восхищаюсь, то живу

в неведеньи, в аду.

Мир и во снах и наяву

неуловим уму.

И в понимании других

и в гордости собой

мильоны граней, в каждой стих,

глоток воды живой.

Ломая плоскость бытия,

кристалл игру с лучом

не прекращает никогда,

и в свете мы живём.

Все измерения любви

стучатся каждый день -

когда в себя погружены,

не замечаем тень.

Когда открыты всем ветрам

теряем естество.

Души обитель – тот же храм,

хранящий всем родство.

Вернуть себе дорогу-ключ,

распутать весь клубок

средь лабиринтов, горных круч,

вновь делаю шажок.

Больших деяний малый толк,

пустой дурман вершин,

где марширует серый полк -

вожди несут аршин.

Где на узлах сидят враги,

клевещут зеркала,

я не ступлю ногой своей,

где голая скала.

Когда взлететь дано – лечу,

но чувствуя предел,

в руках горящую свечу

несу, чтоб свет согрел.

Включаю поиск красоты,

когда надежды обессилят,

они прекрасным скалы пилят,

но избегают суеты.

Огнем усталость опалит

твоя улыбка, кроны в небе,

варенья вкус на белом хлебе

и запах поля так манит.

Перелопачивая мысли,

в пути забытые слова,

летаю ночью, как сова,

здесь забродили, там закисли.

Проснулся. Кофе или чай.

Мой выбор жребий не бросает,

и сам себе определяет

предназначенье невзначай.

***05***

Мгновений собранный букет

окрошка или винегрет?

Души лекарство через годы,

теперь – иллюзия свободы.

Ещё вот-вот произойдёт,

с улыбкой в прошлое войдёт.

Гримасы вычеркнул, причём

игрой актёрской увлечён

бываю часто между сцен,

всему ищу порядок цен.

Но день проходит, и тогда

всё просто – плавится руда

в печи сгорает время в кокс,

искрою спорит парадокс.

Хозяйка варит на обед

чуть горький эликсир от бед,

его вдохнув, мир превращаю

во что угодно и вещаю.

***06***

Непройденное-непочатое ждёт,

кого-то пугает, а может – зовёт.

Так было и есть, этот мир – лабиринт,

как вызов движению, гайка и винт,

спираль на оси. Новый миг – поворот,

где финиш – там старт, это был оборот.

Понятное вдруг застилает глаза,

и радость не зря поджидает слеза.

Всегда начеку: чтобы деять покой,

парить в недеянии бурной рекой.

***07***

Я ничего не придумывал,

просто в кольце цепких снов

всякий бывает улов,

за борт волной судьбу смывал…

И потому не показывал

золотом шитым шатров,

крыши моих городов

тысячи лет от глаз скрывал.

Вот на поляне усядемся,

сложим доспехи горой,

пряною летней порой

песнями да усладимся.

Скованы льдами оружия