Лето в Жемчужине
Шрифт:
Телегу покачивало: припекало солнце. Витя надвинул на глаза панаму; под панамой было розово.
Они шли с Зоей по зоопарку, и из-за решеток на Витю смотрели всякие звери и только ждали, чтобы он им что-нибудь приказал.
Витя и Зоя остановились у клетки с тигром. Тигр пружинисто ходил взад и вперед, чуть приседая на задних лапах, и в его желтых глазах светилось нетерпение.
— Хочешь покататься на нем верхом? — спросил Витя.
— Да он же меня сожрет! — ужаснулась Зоя.
— Положись на меня, — сказал Витя, перелез через первую
— Пожалуйста! — сказал тигр Акбар тоже, разумеется, по-тигриному. И вылез из клетки.
Зоя тихо завизжала. И кругом завизжали люди, посетители зоопарка, и стали разбегаться. Аллея мгновенно опустела.
Витя подсадил зажмурившуюся от страха Зою на спину тигра:
— Не бойся. Пока я с тобой, ничего не случится. Потом он взял тигра за хвост, тихонько подергал его, как вожжи, и приказал:
— Рысью! К пруду, где плавают черные лебеди.
Тигр Акбар побежал рысью, Зоя подпрыгивала у него на спине, и теперь лицо ее пылало от счастья. Витя бежал рядом.
— Сынуля, посмотри, — сказала мама. — Степь похожа на море.
Витя сел в телеге.
— Какая же это степь, — сказал Федя, подергивая вожжи. — Поля. А рожь будет отличная.
По бокам дороги волновалось под ветром ржаное поле. Оно, действительно, было похоже на море: по нему бежали, перекатывались волны. Только волны были серо-зелеными и иногда отливали вроде бы розовым. Невидимые жаворонки звенели над рожью, а на меже, у самой дороги, росли пыльные васильки — как синие звезды в зеленом небе. Пахло сладко, свежо, телега мягко покачивалась на ухабах.
Витя опять лег на спину и стал смотреть на небо, в котором по-прежнему жили своей жизнью облака.
«Хорошо ехать, хорошо путешествовать, — думал Витя. И радость запела в нем, огромная, стремительная радость. — Если бы можно было всю жизнь ехать, ехать, видеть новые места, встречать разных людей, узнавать всякие интересные истории».
И Витя понял, что в него, неизвестно как, проникли микробы странствий.
Неожиданно зеленый полумрак окружил телегу; остро запахло смолой, и Витя увидел над головой сосновые ветки.
— Это наш Лиховский бор, — сказал Федя.
С двух сторон зачастили желтые стволы; телега прыгала по корням. Стало прохладно; смолой пахло так крепко, что казалось, будто она разлита кругом.
— Вот это воздух! — сказала мама. — Витя, дыши глубже. Витя стал громко, с присвистом дышать, а папа произнес:
— М-мы! — Он, оказывается, задремал и думал, что мама обращается к нему.
— Я совсем не жалею, что мы взяли отпуск в июне, — продолжала мама. — Отличный месяц. И хорошо, что мы едем в деревню.
Все ясно: к маме вернулось хорошее настроение — в таких случаях она всегда много разговаривает.
— Да-да, — сонно сказал папа.
Кончился сосновый бор, и по песчаной дороге, из которой торчали корни, похожие на кости, телега стала спускаться к узкой речушке.
— Это Птаха? — спросил Витя. Речка ему не понравилась — уж больно маленькая.
— Нет, — сказал Федя. — Стланка. Так, ручеек. Зато раков здесь — пропасть. А Птаха — река настоящая. Катера по ней до плотины ходят.
Пепел понюхал воду, шумно попил немного, и с его мягких серых губ стали падать звонкие капли.
— Осторожно, — сказал ему Федя. — Шагом.
Пепел медленно переходил речку, и Витя в это время успел разглядеть под прозрачной водой дно в круглых камнях и с желтым песком клиньями между ними. Камни были в темных лохматых водорослях, и водоросли шевелились, будто живые. Вдруг Витя увидел, как из-под большого камня стремительно метнулись, будто выстрельнули, серые обрубленные стрелки. Метнулись и исчезли. Это были рыбы. Настоящие живые рыбы! И Вите немедленно захотелось устроить рыбалку и поймать, например, щуку. Килограмма на два.
Пепел с трудом вытащил телегу на берег, который довольно круто поднимался вверх.
Сзади засигналила машина. Витя оглянулся. На большой скорости в Стланку ворвался «Москвич» старой марки, веером разлетелись брызги, и в них возникла мгновенная радуга. «Москвич» въехал на берег, проскочил мимо и свернул на слабо накатанную дорогу, которая шла по берегу речки. Видно было как машину кидает на ухабах.
Смутное беспокойство испытал Витя. Что-то знакомое мелькнуло сейчас мимо него. Только что? «Москвич»? Но он его раньше никогда не видел. Люди, которые в нем сидели? Но Витя не успел их разглядеть. Лишь смутные контуры. Так, ерунда какая-то. Померещилось.
— Ну и несутся, — сказала мама. — Пьяные, что ли?
— Наверно, рыбаки, — предположил Федя. — К нам их много приезжает на субботу и воскресенье.
— Да, ведь сегодня пятница! — оживился папа. — В два часа у нас в бюро рассматривают проект Николая Иваныча. — И папа погрустнел.
— Петр! — возмутилась мама. — Мы же договорились — о работе ни слова!
— Ни полслова, — печально сказал папа. И вздохнул.
— А вот и наша Жемчужина, — сказал Федя.
Впереди виднелась деревня. Она треугольником была вбита между Стланкой и большой рекой, в которую Стланка впадала. Это, конечно, была Птаха.
Пепел радостно фыркнул и быстро побежал вперед — он спешил домой.
Въехали в деревню. Было тихо, безлюдно. Аккуратные дома смотрели на Витю резными окнами сквозь густые палисадники. В пыли купались куры с открытыми клювами, потому что было очень жарко. Пахло дымом, кукарекали петухи.
Миновали широкую зеленую улицу и свернули в узкий переулок. Он круто спускался вниз, а в самом низу, под солнцем блестела Птаха.
— Пепел! Приехали, — сказал Федя, и телега остановилась.