Летописец 2
Шрифт:
– И что мне с вами делать? – поинтересовался я.
– Так ты же обещался князю помочь его голубку спасти, но слегка перебрал, вот мы привезли тебя, чтобы ты, так сказать, не пропустил веселье, – нашел что ответить Гордя.
«Вот ведь хам! – подумалось вдруг. – Он же меня тут собирался бросить».
– Гордя, молчал бы уж, – пробасил Родя. – Видать, он все слышал, раз такой разгром устроил. Мы люди служивые. Нам что велено, то и делаем. Сказано было привезти тебя сюда, вот и привезли. А то что спас из сетей, за это моя благодарность. Коли захочешь
– Родя, ты что несешь, – шикнул Гордя. – Ежели мы вдвоем накинемся, то он не отобьется.
– А ты видел, как резво он носится? – спросил Родя. – Ты так не можешь…
– И что?
– А то, что пока ты замахиваться будешь, он тебе горлышко чикнет и поминай как звали, – пояснил Родя. – Если бы на мне рыцарская броня была, я бы побарахтался, а с открытым лицом я супротив него не пойду.
– Неужто испугался? – удивился Гордя.
– Ты совсем с головой не дружишь, – пробасил Родя. – Если он тебе тупую башку оттяпает, кто тебе будет виноват?
– Ну и что вы решили? – полюбопытствовал я. – Только давайте быстрее, а то вдруг в храме другие ратники есть?
– Не-а, старцы всех сюда согнали, – усмехнулся Гордя. – Прав ты, Родя, своя рубашка ближе к телу. Скажем князю, что в сеть попались, а рыцарь нас спас. Мы же не можем его после этого убить? За нами долг жизни.
Ну вот не верил я этим воинами ни капельки. Не такие они люди, чтобы из-за гипотетического долга жизни испытать на себе ярость князя. Они же провалили задание, а значит, навлекли на княжество гнев Громодора. Это в Озерске старцев и братьев-ратников не осталось, а у соседей много верующих в этого бога. Соберутся они все разом, и получится не «павлин», а птах ощипанный. Такого допускать ни один правитель не будет, так что ему срочно нужен тот, кто ответит за нападение на храм. А раз уж я тут, то искать никого не надо. К гадалке не ходи, точно нападут…
Я изобразил удовлетворительный кивок и спросил:
– А где тут вход в темницу?
Гордя указал на дверь, расположенную напротив той через которую я спустился в этот зал. Я прошел мимо «двоих из ларца» и повернулся к ним спиной, провоцируя воинов на атаку. Неожиданно я ощутил чужую эмоцию, которая предупредила меня о начале враждебных действий. Я не поворачиваясь, совершил резкий укол мечом, однако острие не встретило сопротивление. Тогда я, совмещая рубящий горизонтальный удар с перекатом, развернулся лицом к противникам.
Никогда бы не подумал, что глаза обычного человека могут быть настолько огромными. Родя, поддерживая обмякшее тело товарища, взирал на мои прыжки и полеты, раскрыв рот от удивления. Я, отражая несостоявшуюся атаку, выглядел глупо, но «шкаф» этого не заметил. Он смотрел на меня, словно восторженная девственница, узревшая единорога. В его понимании я совершил чудо, оказавшись в считанные мгновения за несколько метров от них. Прикрыв
– Гордей притомился чуток, вот его и сморило.
– Бывает, – кивнул я, рассуждая о крепости кулаков Роди. Под такие кувалды лучше не попадаться. Если он меня прихватит, то голову точно открутит, я и пикнуть не успею, так что надо бы держаться от него подальше.
– Ты иди в темницу, а я тут покараулю. Вдруг кто заглянет, а Гордя спит.
– Хорошо, – кивнул я и устремился на нижний уровень.
Честно сказать я опасался, что Баратии нет в темнице. Ведь мог местный божок приказать старцам спрятать ее до солнцестояния? Теоретически мог, так что есть вероятность получить в конце пути фигуру из трех пальцев, которая в простонародье называется кукиш.
Я распахнул окованную железом дверь и почувствовал опасность: в меня неслась арбалетная стрела. Я уклонился и заметил как, бросив самострел на пол, ко мне бежал воин с двумя мечами. Надо отметить, что на просторном месте короткие клинки ратников против обладателя длинного меча не очень удобны. Однако если столкновение проходит в коридорах с низкими потолками, то из рисунка боя опытного фехтовальщика выпадают почти все рубящие удары. Мне оставалось только колоть, не подпуская противника на близкое расстояние.
– Мих-Кост'oнтис, не убивай мальчика, он единственный, кто относился ко мне нормально, – услышал я голос Баратии.
Пепельноволосая амазонка выглядывала из-за толстой решетки и давала распоряжения, словно мы находимся на тренировочной площадке. Какой-то серый балахон обтягивал круглый животик, а нечесаные волосы спадали патлами на бледное лицо моей «золотой рыбки». Баратия похудела и осунулась, но взгляд оставался твердым и несломленным. Я радостно улыбнулся и спросил:
– Это ничего, что у него преимущество? Его короткие клинки гораздо удобней в тесных помещениях.
– Алердан, сдавайся, и Мих-Кост'oнтис тебя пощадит, – обратилась амазонка к парню, но тот совершил глупость, о которой, наверное, жалел все оставшуюся жизнь – стражник резко повернулся в сторону решетки и произвел укол через прутья, надеясь пронзить беременную женщину.
Я почувствовал угрозу жизни Баратии и, прыгнув вперед, отбил меч парня. После этого схватил его левой рукой за голову, начал бить лицом об стену, сопровождая каждый удар словами:
– Нельзя… обижать… беременных… женщин!.. Ты… понял?.. Тварь!..
Из камеры напротив послышались характерные звуки, сопровождающие несварение желудка. Пока я обыскивал обезображенный труп неудачника, посмевшего угрожать амазонке, к прутьям соседней камеры подошла обнаженная Алура. Она вытирала рот тыльной стороной ладони и, завершив процедуру очистки воскликнула:
– Где тебя Свет носил? Хозяин называется! Я этих уродов пять лун подряд обслуживаю. Ты обещал мне свободу, а сам отправил в какую-то дыру! Ты думаешь легко ублажать по несколько самцов одновременно? Эти гады мне пузо заделали и все равно продолжали загибать, будто им медом намазано.