Лев и Аттила. История одной битвы за Рим

Левицкий Геннадий Михайлович

Наконец, завал над лагерем был расчищен, раненым оказали помощь, погибших предали земле, Лев помолился за упокой их душ — и это было последнее, что он мог сделать для потерпевших бедствие людей. Епископ окинул внимательным взглядом Проспера, желая понять: достанет ли у того сил самому покинуть горы.

— Друг Проспер, сможем ли мы быть полезными этим несчастным людям? — тактично спросил епископ, зная, что его товарищ всегда реально соотносит желания с возможностями.

— Честно признаюсь, у меня ужасно болят ноги, от усталости темнеет в глазах, а здесь требуется сила. Единственное, я надеюсь с помощью одного только Господа покинуть эти прекрасные, но не приспособленные

для прогулок горы. Опять же, в Равенне ждут от тебя вестей, а Рим молит о твоем возвращении, — растерянно произнес ученый-богослов, понимая, что его правда говорит о том, что лично он ничем не сможет помочь попавшим в беду людям. Но оставить наедине со своей болью жестоко пострадавших израненных путешественников также было невозможно, и Проспер добавил: — Юлий и его товарищи могут оказать великую помощь выжившим.

Подходивший в это время к ним Юлий уловил главное из беседы Проспера и Льва: им необходимо как можно скорее попасть в Рим.

— Нужно помочь спуститься в долину раненым, спасти их имущество, какое возможно, — промолвил Лев, обращаясь уже не к Просперу, чье мнение только что услышал.

— Этим займемся мы, поскольку знаем, что нужно делать, а вы будете только мешать, — ответил добровольный, весьма понятливый проводник. — Ты, Лев, с товарищем своим продолжай путь. Надеюсь, он закончится благополучно. Ведь это было последнее опасное место в горах. Кстати, именно на этом перевале Ганнибал потерял почти всех своих слонов. Местные горцы до сих пор пользуются предметами, сработанными из слоновьей кости. Впереди, как только сойдет туман, вам откроется цветущий луг, на котором пастухи нагуливают свои стада перед зимой. Если понадобится помощь, там вы ее получите.

— Помоги вам Господь! — Лев благословил людей — и потерпевших бедствие и тех, что добросовестно боролись с чужой бедой.

— Мы будет идти следом, — на всякий случай произнес Юлий. Он одновременно и желал вновь встретиться со Львом, и понимал, что если догонит этих двух человек, значит, с ними приключилась неприятность.

Таким образом Лев и Проспер снова остались одни. Епископ Рима вновь предался воспоминаниям — вся пройденная жизненная дорога вставала перед глазами. Окунувшись в прошлое, Лев пытался выяснить для себя: каким образом он получил величайшее наследие апостола Петра.

Писатель, шествовавший рядом, внимательно слушал и тактично поощрял великого друга к новым подробностям. Между тем Лев обнаружил, что более слабый товарищ позабыл о своих недомоганиях и ступает рядом, шаг в шаг, боясь пропустить хоть одно слово из уст епископа… Историку Просперу было интересно решительно все из жизни друга, который нечасто делился ее подробностями. Ведь кто живет воспоминаниями? Тот, кто считает, что самые важные его жизненные вехи остались в прошлом и впереди ничего хорошего не предвидится. Воспоминания — удел немощных стариков. Но подобное не относилось к епископу Рима, потому что до последнего вздоха жизнь Льва будет наполнена величайшими событиями. А его прошлое… — это уже не личное, а история нашего мира.

Вестготы

Мальчик подрастал, но не утрачивал любознательности, проявившейся в раннем детстве. Наоборот, как только Лев познал буквенную премудрость, его интересы стали поистине безграничными. В то время как сверстники сражались деревянными мечами, мастерили свои первые детские луки и стрелы, Лев радовался появлению в библиотеке отца каждой новой книги, его пытливый ум бесконечно жаждал новых познаний. Увлечение мальчика оказалось очень дорогим, и отец продавал даже необходимые для семьи продукты, чтобы, возвращаясь из очередной поездки на рынок, привезти сыну книгу. Не достигший юношеского возраста, Лев с упоением читал языческих мудрецов: Платона и Аристотеля; великое удовольствие доставляли ему исторические описания римских и греческих авторов. Христианские книги Лев прочел все, что смог найти его отец, а Святое Евангелие знал наизусть.

Квинтиан передавал сыну свои знания и умения, какие в свое время получил от отца — и так было из поколения в поколение. Прежде всего, каждый римлянин был обязан владеть оружием. Лев скоро освоил упражнения с мечом и мастерством, пожалуй, сравнялся с отцом. Копье в его руках почти всегда находило намеченную цель. Отцу бы порадоваться за успехи сына… Однако Квинтиан видел, что душа подростка не лежит к оружию и занимается он военными упражнениями только для того, чтобы доставить радость отцу.

Собственно, и сам Квинтиан не желал для сына места в первой шеренге легиона. Новобранцы обычно первыми начинали бой, и для некоторых служба заканчивалась, едва успев начаться. Но даже не множество опасностей, поджидавших человека, избравшего военное поприще, смущали Квинтиана — как и большинство римлян, он верил, что каждому предначертан судьбой свой путь и кому суждено дожить до старости — тот пройдет через сотни битв и походов. И еще Квинтиан твердо надеялся, что Лев сам найдет ту тропинку, которая выведет его на угодную Господу жизненную дорогу. Ведь если человек занимается делом, угодным Богу, то жизнь его становится приятной и интересной. Несмотря на успехи сына, отец видел, что руки его не предназначены для меча, и потому не слишком часто занимался с ним военными упражнениями. Вместо этого Квинтиан, уединившись в атрии, часто просил Небо дать небольшой намек: какому делу предпочтительнее посвятить жизнь подрастающего отрока.

Между тем у Льва получалось все, за что он брался. Если обрезал деревья в саду, то его работу хвалил потомственный садовник; глиняная посуда, созданная руками Льва, была не хуже изделий тех, кто работу с глиной сделал своим единственным средством существования. Однако, видя огромную любовь сына к наукам, римлянин, опять же, не мог представить, что жизнь Льва ограничится опиливанием лишних оливковых сучков и обрезкой винограда.

Однажды Квинтиан взял сына в Рим. Прежде чем войти в город, римлянин как добрый христианин посетил базилику Святого Петра, которая находилась перед городской стеной. Лев знал, что здесь покоятся останки апостола, который ходил по земле вместе с Иисусом Христом, и потому с необычайным воодушевлением следовал за отцом.

Отец и сын подошли к огромной мраморной чаше, заполненной водой. Как и прочие христиане, они омыли руки и продолжили путь по внутреннему двору базилики. Пространство перед храмом было ограждено рядами колонн. Им довелось двигаться мимо людей, которые прямо во внутреннем дворе коленопреклоненно шептали слова обращенными к небу устами. В раскрытые двери базилики можно было видеть, что в ее центральном нефе достаточно много свободного места, и Лев тихо спросил отца:

— Почему они здесь совершают молитву?

— Эти люди считают себя большими грешниками и не отваживаются войти в храм, где находятся мощи апостола Петра, — пояснил Квинтиан.

Величайшее благоговение охватило душу мальчика, и он не осмеливался переступить порог церкви, хотя никогда не был боязливым и великие грехи не лежали камнем на его душе.

— Идем, Лев. — Квинтиан пригласил застывшего сына.

— Я сейчас, отец. — Юноша сбросил сандалии за колонной и только потом, охваченный великим внутренним трепетом, вошел в базилику.