Лев
Шрифт:
Выражение лица Саши изменилось. Он нахмурился, прежде чем взглянул на Лорендо и спросил низким голосом.
— Почему ты сделал это? Ты нам ничего не должен.
Лорендо кивнул.
— Знаю. Но когда Мина рассказала о том, что вы запланировали, мне стало любопытно. — Он пожал плечами. — Выигрывать неинтересно, когда нет подходящего соперника.
Алессио кивнул далеко не с дружелюбной улыбкой на лице.
— Да. Совсем невесело что-то отбирать у того, у кого ничего и нет. — Он добавил: — Я жду, когда ты поднимешься так высоко, что потом,
Саша пялился на него, даже не моргая, прежде чем громко расхохотался.
— Да пошел ты, придурок.
Затем он сделал кое-что мужественное.
Протянул руку Алессио.
И мое сердце пропустило удар.
Алессио долго пялился на его руку, прежде чем медленно взял ее в свою и крепко пожал.
— Хорошее местечко тут у вас.
Саша ухмыльнулся.
— Знаю.
Алессио ухмыльнулся, отчего его шрам натянулся.
— Боже, ты гребаный засранец.
Саша еще сильнее ухмыльнулся.
— Знаю.
О божечики-кошеки. Неужели мой эгоистичный поступок привел к какому-то перемирию после многолетней ненависти?
Я наблюдала, как Саша отпустил руку Алессио и протянул ее же в сторону Лорендо. Мужчина улыбнулся и пожал Сашину руку.
Ох, да. Моя улыбка стала шире. Думаю, они поладят.
45 глава
Мина
Прошла неделя с ночи открытия, и новость о новом шоу бурлеск разлетелась по городу. Наша страничка в соцсетях обзавелась десятками тысяч фоловеров, и хотя это нас расстроило, Саша мудро решил больше не работать каждую ночь. Теперь «Сердцеедки» были развлечением выходного дня, и были открыты в пятницу, субботу и воскресенье.
Такое расписание давало девочкам время на тренировки в течение недели, и они могли выучить новые танцы без давления.
Слухи о красоте девочек быстро распространились, и вскоре «Бриллиантовая Дюжина» стали самыми сексуальными девочками в городе. Все хотели хоть одним глазком взглянуть на них. Наши посетители удвоились, даже утроились.
Саша объявил, что за выходные, на которые пришлось открытие, мы собрали больше, чем обычно за целую неделю, и это, включая траты на бесплатные напитки и флаеры.
Облегчение в комнате можно было буквально пощупать. Все расслабили плечи и громко выдохнули, а кто-то радостно рассмеялся. Лев прижал меня к своему боку, и я крепко сжала в кулаке его рубашку, улыбаясь в его грудь.
У нас все получилось. Это было невероятно. Можно даже сказать, это было чудом.
Следующий понедельник быстро наступил, и когда интерком от главных ворот запиликал, я прошла мимо кухни и уставилась в камеру, наблюдая, как окно машины опустилось. Девушка сняла солнцезащитные очки, взглянула в камеру и, не думая дважды, я впустила ее.
Я неуверенно ждала, когда зазвенит дверной звонок, и как только это случилось, открыла дверь.
Маленькая блондинка в длинном платье в пол,
— Привет, Мина.
— Кара, — произнесла я. — Что ты здесь делаешь?
Она опустила подбородок и тихо вздохнула. Затем какое-то время молча моргала.
— Могу я войти?
Я обдумала это. Вероятно, мне не стоило ее впускать, но что-то в ней кричало, что она не несет опасность. Я кивнула и отодвинулась, давая ей пройти. Она прошла внутрь и улыбнулась устало.
— Спасибо.
Кара прошла в гостиную, и подождала пока я пройду следом за ней, прежде чем села на диван рядом со мной.
— Лев дома?
Я взглянула на часы на стене: он был еще на пробежке.
— Скоро должен прийти.
— Хорошо, — она сглотнула с трудом. — Не против, если я подожду его?
— Нет, конечно, — я выпрямилась. — Хочешь что-нибудь? Кофе? Сок?
Девушка улыбнулась, затем вдохнула.
— Кофе, спасибо.
Я прошла на кухню, взяла две кружки и наполнила их черным кофе.
— Не знаю, с чем пьешь, — сказала я, поставив перед ней кружку.
— Черный мой любимый. — Она сделала глоток, затем спросила: — Как дела?
Я скривила губы на ее попытку завязать разговор.
— Все хорошо, — моя улыбка исчезла. — Как у тебя? — Я положила руку на ее коленку. — Соболезную.
Кара пожала плечами.
— Спасибо. Я ездила туда. Мама звонила. Попросила прилететь и запаковать вещи в доме Ирины, так что... да… это было, — у нее перехватило дыхание — ... больно. — Она посмотрела в кружку с кофе, постукивая пальцами по керамике. — Ирина была не такая, как я. Она позволила отцу диктовать ее жизнь. Я никогда не позволяла. Я сказала родителям, что ничего им не должна. Поэтому переехала, когда мне было восемнадцать.
Кара улыбнулась.
— Не знаю, знаешь ли ты, но я жила вместе с Настасьей два года, прежде чем все пошло наперекосяк, и это я виновата. Но Ирина была золотым ребенком, а я белой вороной. — Она нахмурилась и пробормотала: — И смотри, куда это ее привело. — Она зажмурилась и прошептала. — Я ненавижу отца. Я так сильно его ненавижу, Мина.
Я не знала, что еще тут можно сказать, кроме как:
— Мне очень жаль.
Когда она положила свою руку на мою и сжала ее, мое сердце пропустило удар.
— Спасибо, что впустила меня.
Я вновь взглянула на часы.
— Лев будет дома в любую секунду.
Она улыбнулась, но улыбка была натянутой.
— Надеюсь, он не вышвырнет меня.
Я не позволю ему. Карина Алкаева, может, и сказала какие-то обидные слова, которые не подразумевала, своим друзьям, но она не заслуживала наказания в целую вечность. Я заставлю Льва выслушать ее. Не знаю как, но сделаю это.
Мы мило поболтали следующие пять минут, прежде чем дверь открылась, и Кара вздрогнула. Лев прошел в гостиную и, разок взглянув, на гостью, замер. Он посмотрел на меня, на его лице отпечаталась озадаченность, а я улыбнулась. Он пару раз моргнул, а затем быстро придя в себя, прошел в комнату.