Level Up. Нокаут
Шрифт:
– Первая драка и первый нокаут! – объявил конферансье. – Вечер начался с сюрприза! Обещаем, их будет ещё больше!
Начался перерыв, и конферансье ушёл с ринга. Вместо него из динамиков зазвучал новый хит Си-Джея.
Бросив последний взгляд на Лексу, Хаген выбрался из толпы, намереваясь уйти из клуба. Он решил, что утром уволится из магазина, чтобы никогда больше её не видеть, но у выхода остановился, завидев Гонсало. Тот уже переоделся в шорты и разминался, боксируя воздух. Конферансье стоял рядом.
Зрение Хагена заволокла знакомая красная пелена,
Вспышка ревности (1 час)
Вы испытываете ревность к объекту влечения.
Внимание: возможен спонтанный инрейдж!
Внимание: ваш агро-радиус повышен.
– 75 % самоконтроля.
– 1 к ловкости.
+4 к силе.
+2 к выносливости.
Он помотал головой, злясь на самого себя. Почему он снова бежал? Почему он боялся? Ведь Очоа говорил, что в боксе нет места слабости. Почему же Хаген постоянно её проявлял? У него же есть загадочный интерфейс! Вероятно, у единственного на планете! Не делает ли это его кем-то типа супергероя?
Сжав кулаки, он уверенно подошёл к Гонсало. Тот приветливо улыбнулся:
– Майки, бро, прости, что так вышло с тёлкой. Она сама запрыгнула на меня. Без обид?
– Нет.
– Бро, что с тобой?
– Я буду драться на ринге.
– О’кей, бро, давай чуть позже. Я тебя внесу в список. Первый бой оказался каким-то дерьмом. Вот меня и попросили выйти пораньше.
– Нет… бро… Я буду драться с тобой.
– Но бро…
Между ними вклинился конферансье:
– То, что надо! Зрители любят неожиданности. Только ты, Килла, не убивай этого задохлика сразу. Погоняй немного по рингу, чтоб протянуть время.
Гонсало обернулся к конферансье:
– Этот задохлик победил Хуана Мануэля.
Конферансье недоверчиво оглядел Хагена:
– Хм… что-то не верится. Тем лучше. Как тебя зовут? Майк? Давай, Майк, беги в раздевалку, тебе помогут подобрать одежду и перчатки. Как тебя объявить?
Хаген помолчал. Стало стыдно за кличку, которую дала ему система. Он нерешительно сказал:
– Майк… «Плакса» Хаген…
Глава 7. Лоу-кик
Тостер – это всего лишь луч смерти с недостаточным энергопитанием.
Хаген быстро пожалел о своём решении, и даже дебаф «Ревность», почти лишивший его здравомыслия, не стал помехой.
Он пожалел об этой глупой выходке уже тогда, когда ему подбирали шорты. С ними, кстати, пришлось повозиться: едва нашли самый маленький размер. Та же история случилась с «ракушкой», защищающей пах. Хаген слышал, как за спиной кто-то пошутил:
– А зачем этому карлику яйца? Будто кто-то захочет с ним трахаться!
Взрыв гогота заставил его сжаться.
Он жалел и тогда, когда ему давали примерить и выбрать перчатки, причём, не боксёрские,
Вот об этом он особенно жалел. Как он будет драться, обладая лишь одним ударом? А что, если Гонсало знает кучу приёмов? Из джиу-джитсу или тайского бокса? Или вообще умеет прыгать и пинать, как Веймин? Это же не зал Очоа, где все соблюдают правила! Что если…
– Капу держи, – грубо сказал кто-то из обслуживающего персонала.
Хаген вставил в рот мокрую от воды капу, чувствуя, как она распирает губы и больно скребёт дёсны.
– Нормально?
– Нет. Неудобно.
– Тебе и так сойдёт.
Его хлопнули по плечу:
– Готов. Иди на ринг! Народ уже бесится из-за перерыва.
Пошатываясь, Хаген вышел из раздевалки и словно упал с обрыва в бушующий океан. Рёв толпы смешивался с речитативом Си-Джея, превращаясь в неразборчивый гул. Да… не так Майки представлял себе первый выход на ринг. Ни тебе входной музыки, ни девочек в бикини, ни команды поддержки. А ведь когда-то он мечтал, что его входной музыкой будет Lose Yourself Эминема.
Из толпы в него прилетел жёванный, пахнущий водкой ломтик лайма, кто-то специально вынул из коктейля. Попали в глаз, и Хаген поплёлся дальше, потирая веко.
На ринге уже прыгал Гонсало. Под восторженный гул толпы чоло проводил серию быстрых ударов по воздуху. Его татуированная спина блестела под софитами.
Шагая к рингу, Хаген вспомнил очередное поучение Очоа. «Без разминки нет никакого бокса, – говорил старик. Великий Майк Тайсон – твой тёзка – разминался перед боем минут десять, пока на лице не выступал пот. Для простых смертных это уже усталость, для настоящего боксёра – только начало». Да уж, сейчас Хаген умрёт на ринге, подтвердив, что он и есть простой смертный.
Но дебаф недаром уменьшил здравомыслие. «Чёрт с ней, с разминкой! – решил Хаген. – Это же бои без правил, можно и без разминки. Главное, заехать гаду в челюсть, остальное не важно».
Влезть на ринг Майку помогли, но он всё равно слегка запутался в канатах. Толпа отреагировала смехом. Конферансье поднялся с другой стороны и говорил что-то в микрофон. Вероятно, нечто смешное про Майка, потому что народ отвечал новыми взрывами хохота. А Майк всегда чувствовал, когда смеялись над ним, даже если и не понимал, над чем именно.
Он обернулся и поймал в толпе взгляд Лексы. Девушка не улыбалась и выглядела слегка встревоженной. Она переживала за Хагена! Это вселило уверенность. Он расправил плечи и помахал ей. Лекса ответила лёгким кивком… и перевела взгляд на Гонсало.
Ринг-анонсер поправил галстук-бабочку и вышел в центр:
– Как я и обещал, очередной сюрприз. В левом углу всеми любимый начинающий, но невероятно перспективный боец – Гонсало «Килла» Эр-ре-ра! У парня большое будущее!
Последние слова ведущего потонули в рёве толпы. Когда гомон стих, Хаген уловил что-то о себе: