Левиафан
Шрифт:
— Именно, сэр. И прошу не мешкать.
Развели пары, на борт снова поднялся лоцман и зазвенели смычки якоря.
А когда, спустившись по Темзе вниз, его отправили на берег и «Аскольд» вышел в открытый океан, на горизонте возник строй судов.
— Десять вымпелов, — сказал, глядя на них в бинокль, Врангель. — Английские двухпалубники [39] и фрегаты.
— И идут курсом на нас, — пробормотал, взяв бинокль, Ларин. — В машине, убавить обороты!
Приблизившись,
39
Двухпалубник — расхожее название парусного линейного корабля.
Спустя четверть часа с нее на борт русского корабля поднялся английский коммандер и от имени адмирала сообщил, что «Аскольд» арестован и должен следовать в Портсмуд.
— Такова воля короля, — сказал он. И убыл.
— Королевская воля — это хорошо. — Ларин проводил взглядом удаляющуюся шлюпку. — Только у нас своя. Алексей Иванович, приготовить корабль к бою!
На фрегате засвистели дудки боцманматов, [40] команда разбежалась по своим местам и корабль, набирая ход, пошел прежним курсом.
40
Боцманмат — унтер-офицерский чин строевого состава в русском флоте.
В то же мгновение флагман окутался дымом, вздрогнул, и с него грянул бортовой залп. Ядра с визгом пронеслись над надстройкой, в корме кто-то закричал, и «Аскольд» открыл ответный огонь.
Море вокруг закипело, воздух содрогался от грохота сотен орудий, к небу взлетали обломки мачт с горящими на них парусами.
Проносясь впритирку с тонущим флагманом, «Аскольд» всадил несколько снарядов в борт соседнего фрегата и оказался за кормой вражеских судов.
— Может вернемся и утопим всех? — глядя назад, размазал по лицу копоть Врангель.
— С них довольно, — был ответ, и Ларин приказал следовать дальше.
Для русского корабля бой тоже не прошел бесследно — ядрами убило трех комендоров и ранило боцмана, а в носу, в районе якорного клюза, зияла рваная пробоина.
На следующие сутки, затерявшись в океане, всех погибших зашили в парусину и с почестями предали воде, после чего, дав прощальный гудок, навсегда с ними простились.
По возвращении в базу Ларин доложил Мореву о неудаче переговоров, попытке англичан захватить фрегат и морском бое.
— Благодарю за службу, Андрей Владимирович, — нахмурился адмирал. — Этого и следовало ожидать. Дайте команде три дня отдыха.
Весть о случившемся вызвала бурную реакцию моряков, и на следующее утро, после подъема флага, его посетила целая делегация.
Представляли ее Лобанов, с Мыльниковым и Корунским, а от младших офицеров Ксенженко, Абрамов и Хмельницкий.
— Александр Иванович, — сказал помощник, когда адмирал предложил всем сесть. — Мы бы хотели знать, что вы обо всем этом думаете?
— То же что и вы, — был ответ. — Нас понуждают к военным действиям.
— И каковы они будут?
— Как было решено на военном совете, Михаил Иванович. Локальными.
— И чего мы достигнем, товарищ адмирал? — вступил в разговор Мыльников. — Судя по тому, что случилось, Англия не откажется от своих притязаний на Канаду и развяжет с нами полномасштабную войну на ее территории.
— И что вы предлагаете? — обвел взглядом офицеров Морев.
— Нанести упреждающий удар, ракетный, — жестко сказал Корунский, и все выжидательно уставились на адмирала.
— Это общее мнение? — сказал в наступившей тишине Морев.
— Точно так, — встал со своего места Лобанов. — Общее.
— В таком случае, мой ответ будет «нет», — без колебаний ответил Морев. — Пока не вижу в этом необходимости.
После этого делегация удалилась, а он задумался.
То, что предложили офицеры, было естественным. Их готовили для войны, они верно оценили ситуацию и приняли адекватное решение. Для того мира, в котором жили раньше. А этот был другой, и они были в нем только гостями.
Мысли были прерваны появлением Круглова с Сокуровым, и адмирал поинтересовался, знают ли они о настроениях команды.
— Естественно, — присев на стул, заявил старпом. — И я, и Башир Нухович.
— И что вы об этом думаете?
— Правильные настроения, — изрек Сокуров. — Я бы сказал, патриотические.
Англия во все века была агрессором. Это факт. И если сейчас мы не поставим ее на место, история пойдет по уже пройденному пути. Лично я против.
— Точно, — нахмурился Круглов. — Сучье племя.
— М-да, — пожевал губами Морев и ничего не ответил.
Далее состоялось офицерское собрание, на котором адмирал заявил, что будет придерживаться условий, изложенных в ультиматуме, и все согласились. Авторитет Морева был непререкаем.
А потом была радость.
В один из июльских дней, когда моряки готовили корабли к предстоящей кампании, в бухту, которой дали имя Лазурная, вошел «Презент».
Его появление ознаменовалось выстрелом из пушки и флажным семафором.
Фрегат испрашивал «добро» на швартовку.
— Пиши «разрешаю» — кивнул бдящему на сторожевой вышке вахтенному Морев и в сопровождении штаба проследовал на причал.
Затем с «Презента» приняли швартовы, спустили трап, и по нему молодцевато спустился Грейг.
— Рад видеть вас, Александр Иванович, — сказал он, и они с Моревым троекратно расцеловались. Вслед за этим адмирал раскланялся с остальными и представил сошедшего за ним помощника.
— Михаил Иванович, окажи радушие команде, — пожал тому руку Морев. — А вас, Самуил Карлович, прошу в мою резиденцию.