Левиафан
Шрифт:
— Да. Вот почему мы продолжим атаки до тех пор, пока из залива не исчезнут нефтяные платформы и все нефтеперерабатывающие предприятия. Ни о каких переговорах по этому пункту и речи быть не может. А теперь самая трудная правда из всех: кадеты, эти подростки на борту, жили прямо за этими окнами. Они — самые последние из этих чудесных существ из желоба. Здесь осталась лишь горстка взрослых. Самые первые в своем роде.
— А где вы взяли человеческие существа для этого скрещивания? — спросил Найлз.
— Они беспризорники, доктор Комптон, — дети, которых ваш мир не мог или не хотел спасти. Умирающие
— А что дает вам право брать детей против их воли? — с требовательными нотками спросила Вирджиния.
— Я спасла их; мои предки спасли их, в точности, как мы все еще спасаем их… не от естественного вымирания, а от рода людского этой планеты. Триллион тонн загрязняющих веществ, которые вы отправляете в море — от нефти до кислотных дождей, убивающих эту форму жизни.
Едва она договорила, как люк открылся и в зал вошла девушка, которую они знали как старшину Альверу. Она оглядела их всех одного за другим, пока взгляд ее не остановился на докторе Треворе. А потом пропутешествовал к Анри Фарбо.
— Почему вы покинули свой пост в центре управления, старшина? — спросил Сэмюэльс.
— Ничего страшного, Джеймс; часть ее знает, что вернулась домой. Позволим ей войти, — отозвалась Александрия. — Иди сюда, Фелиция.
Они смотрели, как Альвера медленно приближается к Эрталль. Как только девушка подошла, Александрия развернула ее лицом к остальным, держа ладонями за узенькие плечи.
— Старшина Альвера из Никарагуа. Я нашла ее четырнадцать лет назад в крохотной деревушке, где карательный отряд казнил ее родителей у нее на глазах. Когда во время вылазки на берег ее нашли, она умирала от голода. Доктор Тревор видел, как долго и мучительно она выздоравливала. Я приказала, чтобы одного из симбиантов поместили в нее, где он обернулся вокруг коры ее головного мозга. После этого она выздоровела очень быстро. — Александрия жестом велела девочке поглядеть на Найлза. — Расскажи доктору Комптону, каково быть носителем симбианта.
Глядя на разыгрывающуюся перед ним сцену, Коллинз на миг встретился взглядом с Эвереттом. Они оба заметили, что выражение лица и поведение юного старшины переменились. Она уже больше не казалась невинной и милой.
— Можете ли вы контролировать этого… это… существо? — задал вопрос Найлз.
— Ответ неоднозначен, доктор, — ни один из нас не контролирует другого. Я и мой симбиант просто делим одно тело. Мы делимся знаниями и учимся вместе.
Фарбо перевел взгляд с девушки на доктора Тревора, наблюдая за ним и оценивая его реакцию на ложь, скармливаемую американцам. Анри заметил, что при виде девушки доктору стало как-то не по себе.
— Вы говорите, что каждый ребенок без исключения из доставленных на борт является носителем этих… симов? — уточнил Менденхолл.
— Да, как и все члены моей команды, которых вы видели; все они когда-то были носителями собственных симбиантов, по крайней мере, пока срок их жизни не истек.
— Так вот почему они так истово верны вам и вашему делу, — резюмировал Коллинз, поворачиваясь и направляясь обратно к Саре.
— Ваше оценка весьма точна, полковник.
— Но к чему уничтожать хранилища в комплексе группы, раз вы все равно собирались со временем поведать нам обо всем?
— Дело не только в ячейке «Левиафана», доктор Комптон, на самом деле я нацеливала удар на ячейку под ней. Это проклятая реликвия, похищенная у моего семейства Барнумом более ста восьмидесяти лет назад. Это чистейший эгоизм с моей стороны, но оставлять хоть один след симов было нельзя.
Наклонившись, Эрталль поцеловала старшину Альверу в макушку.
Деликатно кашлянув, чтобы привлечь внимание, Сэмюэльс кивком указал на обзорные окна.
Прикрыв глаза, Александрия жестом велела Сэмюэльсу приступать.
— Пожалуйста, закройте уши. Некоторые из вас могут ощутить некоторый дискомфорт, но это быстро пройдет.
Старшина Альвера отпрянула от Эрталль чуть ли не с таким видом, будто ее удерживают против воли, и с предвкушением обернулась к стеклу.
— Вахтенный офицер, это первый помощник. Давайте тональную посылку, — сказал Сэмюэльс в микрофон, встроенный в большое кресло.
— Есть, коммандер, включаем тональную посылку.
Не успело подтверждение с мостика отзвучать, как Алиса, Эверетт, Ли и Менденхолл зажали уши ладонями, чувствуя беззвучные ноты, проникающие прямо в мозг через слуховые ходы.
— Ну да, больно… э… в самом деле… больно, — выговорил Менденхолл, наклонившись к Джейсону Райану.
— Эти тона используются для призыва симов. Они напоминают их собственный способ общения и распространяются на расстояние до сотни миль. Это и привело мой род к пониманию песен китов.
Передача прекратилась, и Алиса оказалась единственной, кому пришлось сесть из-за дурноты.
— О боже… — выдохнула Вирджиния, глядя сквозь стекло.
Все взгляды обратились в том же направлении, и затем члены группы «Событие» один за другим медленно приблизились к большим окнам, когда «Левиафан» полностью остановился в самом глубоком месте желоба.
— Мостик, убавить внешнее освещение до двадцати пяти процентов, — распорядился Сэмюэльс, после чего и сам подошел полюбоваться чудом из чудес.
— Красота, — первым отреагировал Райан.
Из тьмы появились взрослые симбианты. Они давным-давно сбросили защитную оболочку наподобие осьминожьей и обрели окончательную форму, которую сохранят до конца жизни.
Хвосты в форме клиновых листьев мягко продвигали их сквозь воду к людям, смотревшим на них из своего странного окружения. Их крохотные, тоненькие ножки, проходившие сквозь хвосты, как сосуды, оканчивались крохотными ступнями наподобие человеческих, выходившими из хвоста по бокам. По хвосту пробегали разряды внутреннего электричества, пульсируя неяркими розовыми и голубыми тонами в венах и артериях, разительно отличающихся от человеческих. Середина хвоста излучала мягкий зеленоватый свет, пульсирующий в такт биениям крохотного сердца в центре груди, видневшегося сквозь прозрачную мембрану кожи.