Левиафан
Шрифт:
— Всего лишь принц? Чтоб мне лопнуть!
Лицо Алека стало суровым.
— Я и не рассчитывал, что ты поймешь, Дилан.
— Извини, — буркнула Дэрин.
Она вовсе не собиралась смеяться над ним. В конце концов, этот семейный раскол стоил Алеку родителей.
— Просто все это звучит довольно дико.
— Понимаю, — вздохнул он. — Ты ведь никому не расскажешь?
— Конечно нет. — Дэрин протянула ему руку. — Я же сказал: твои семейные дела не наша забота.
Алек с печальной улыбкой
— Надеюсь, что так. Но иногда мне кажется, что меня преследует весь мир.
Дэрин задумалась, пытаясь представить, каково это, когда твоя семейная ссора перерастает в европейскую войну. Неудивительно, что бедняга постоянно выглядит таким несчастным. Даже если Алек тут совершенно ни при чем, все равно от чувства вины ему не избавиться.
Дэрин сама ночь за ночью воскрешала в памяти последний полет отца. Она придумывала десятки вариантов его спасения и изобретала множество причин, почему воздушный шар мог не загореться…
— Ты ведь понимаешь, что в их смерти нет твоей вины? — спросила она тихо. — Послушать доктора Барлоу, так к началу войны приложили руку сотни политиков.
— Но именно из-за меня раскололся дом Габсбургов, — возразил Алек. — С меня пошел разлад, и Германия получила свой повод к войне.
— Ты не только повод к войне. Дэрин взяла его за руку.
— Ты — тот, кто пришел ночью через ледник и спас мою отмороженную задницу.
Алек взглянул на нее, смахнул последние слезинки и улыбнулся.
— Ну да, наверное.
— Алек?
От резкого голоса доктора Барлоу, раздавшегося прямо над головой, принц подскочил на полметра.
Дэрин с улыбкой указала на вестовую ящерицу, сидящую на потолке.
— Капитан принял ваше предложение, — продолжала рептилия. — Встретимся около шагающей машины. Нам понадобятся минимум два переводчика, чтобы скоординировать действия ваших и наших инженеров.
Алек молчал, оторопело глядя на говорящую ящерицу. Дэрин, хихикая, толкнула его.
— Она ждет твоего ответа!
— Уже иду, доктор Барлоу, — сглотнув, ответил принц. — А пока попросите о помощи графа Фольгера. Он отлично говорит по-английски, когда хочет. Спасибо.
— Конец сообщения, — добавила Дэрин. Ящерица унеслась прочь.
— Никак не привыкну к вашим «зверушкам», — содрогнувшись, признался Алек. — Мне кажется, это кощунство — наделять их человеческими свойствами.
— Разве ты не слыхал о попугаях? — рассмеялась Дэрин.
— Они — совсем другое дело. Такими их сотворил Бог. Но я… я хочу поблагодарить тебя, Дилан.
— За что?
Алек поднял руки. На миг Дэрин показалось, что он снова заплачет, но Алек сказал:
— За то, что ты знаешь, кто я. И крепко обнял ее за плечи.
Объятие длилось всего миг. Потом Алек развернулся и быстро вышел из машинного отсека, отправившись к упавшему штурмовику.
Когда
Дэрин обхватила себя руками, но не ощутила ничего подобного.
— Чтоб мне лопнуть, — пробормотала она тихо и повернулась к ящику с яйцами.
ГЛАВА 36
Полуденную вахту Дэрин и Ньюкирк стояли на хребте «Левиафана», на самом верху.
Вчерашнее птичье пиршество оказалось не напрасным. Всю ночь внутренности гигантского кита урчали и рокотали, вырабатывая водород, и теперь корабль снова пришел в рабочую форму. Снег вокруг него устилали объедки, а в животе у Дэрин комом застрял скудный завтрак: кофе со сливочным печеньем. Команда ела только то, что не годилось в пищу животным.
Но голодные спазмы в желудке — сущая ерунда по сравнению с упругой, туго натянутой мембраной под ногами. Около полудня поднялся свежий ветер и поволок «Левиафан» по леднику. Такелажники немедленно наполнили балластные емкости тающим снегом. Однако доктор Баск сказал, что водорода пока недостаточно, чтобы поднять в воздух два новых двигателя и пятерых человек.
— Боцман вроде шевелится, — сказал Ньюкирк, глядя вверх. — Стало быть, еще жив.
Дэрин косо посмотрела на него, затем тоже подняла глаза на медузу. На сей раз в воздух поднялся мистер Ригби. Он сам настоял на воздушной вахте, заявив, что и так чуть не потерял двух последних мичманов и впредь подобного не допустит, хоть бы ему пришлось снова вернуться в лазарет.
— Скоро потащим его вниз, — сказала она. — Доктор Баск спустит с нас шкуру, если мы его там заморозим.
— Ну да. — Ньюкирк махнул рукой. — Но как только мы его спустим, подняться придется кому-то из нас.
Дэрин пожала плечами.
— Лучше, чем караулить яйца.
— По крайней мере, рядом с ними тепло!
— Вы бы и сейчас там сидели, мистер Ньюкирк, если бы нормально следили за температурой!
— Я же не виноват, что мы застряли на этом айсберге!
— На леднике, дурачина!
Ньюкирк пробормотал какое-то ругательство, резко развернулся и ушел, громко топая по спинной чешуе кита. Мичман утверждал, что во всем виновата доктор Барлоу, которая не объяснила разницу между температурой по Цельсию и Фаренгейту. Но факт оставался фактом — несколько яиц погибло именно в его вахту.
Дэрин уже открыла рот, чтобы окликнуть его, собираясь извиниться, но передумала. Вместо этого она подняла к глазам бинокль, присматриваясь к тому, что происходило на машинных палубах.
<