Левые коммунисты в России. 1918-1930-е гг
Шрифт:
Российская рабочая революция не может сберечь себя, сойдя с международного революционного пути, непрерывно избегая боя и отступая перед натиском международного капитала, делая уступки «отечественному капиталу».
С этой точки зрения необходимы: решительная классовая международная политика, соединяющая международную революционную пропаганду словом и делом и укрепление органической связи с международным социализмом (а не с международной буржуазией); решительный отпор всякому вмешательству империалистов во внутренние дела Советской республики; отказ от политических и военных соглашений, делающих Советскую республику орудием империалистских лагерей.
В международной экономической политике допустимы только торговые сделки, займы, снабжение техническими силами — без подчинения русского капитала руководящему контролю иностранного финансового капитала.
Необходимо довести
Не капитуляция перед буржуазией и ее мелкобуржуазными интеллигентскими приспешниками, а добивание буржуазии и окончательная ломка саботажа. Окончательная ликвидация контрреволюционной печати и контрреволюционных буржуазных организаций. Введение трудовой повинности для квалифицированных специалистов и интеллигентов, организация потребительских коммун, ограничение потребления зажиточных классов и конфискация их излишнего имущества. Организация в деревне натиска беднейших крестьян на богатых, развитие крупного общественного сельского хозяйства и поддержка переходных к общественному хозяйству форм обработки земли беднейшими крестьянами.
Избрание нескольких опорных пунктов, нескольких здоровых центров организации производства на местах (напр<имер>, Урал и Зап<адная> Сибирь и т. д.) и направление туда технических, продовольственных и финансовых средств в крупном масштабе (для быстрого подъема производительности), — а не в голодной норме, как это делалось до сих пор.
Не введение сдельной оплаты и удлинение рабочего дня, которые в обстановке растущей безработицы являются бессмысленными, а введение местными советами народного хозяйства и професс<иональными> союзами норм выработки и сокращение рабочего дня с увеличением числа смен и широкая организация производительных общественных работ.
Предоставление широкой самостоятельности местным Советам и отказ от укорачивания их деятельности комиссарами, посылаемыми центральной властью. Советская власть и партия пролетариата должны искать себе опору в классовой самодеятельности широких масс, на развитие которой должны быть направлены все усилия.
В деле организации вооруженной силы необходимы: создание кадров инструкторов и начальников быстро мобилизуемых отрядов из числа рабочих эвакуируемых районов, остающихся без производительного занятия, использование царских офицеров для обучения этих инструкторов, создание пролетарско-революционного, а не интеллигентско-буржуазного запасного офицерского корпуса, обучение военному делу только рабочих и беднейших крестьян, организация действительного контроля над царскими генералами и подготовка высшего командного состава из среды партийных товарищей, уже имеющих боевой опыт, но еще лишенных теоретической подготовки.
14) В своем практическом отношении к гражданской войне пролетарские коммунисты высказываются против фактического срыва мира путем организации партизанских выступлений на тех участках фронта, где мир соблюдается. Это означало бы дезорганизованное выступление меньшинства рабочих при отсутствии массовой поддержки. Но они высказываются за всемерную подготовку и поддержку тыловых восстаний в захваченных областях, за самую энергичную борьбу в местах, где продолжаются военные действия, формирование партийными организациями партизанских отрядов для посылки их на боевые линии.
15) Свое отношение к большинству партии пролетарские коммунисты определяют как позицию левого крыла партии и авангарда российского пролетариата, сохраняющего с партией полное единство, поскольку политика большинства не создаст неустранимого раскола в рядах самого пролетариата. Свое отношение к Советской власти они определяют как позицию всемерной поддержки этой власти, а в случае надобности — путем участия в ней, поскольку утверждение мира сняло с очереди вопрос об ответственности за это решение и создало новое объективное положение. Это участие возможно лишь на основе определенной политической программы, которая предотвратила бы уклонение Советской власти и большинства партий на гибельный путь мелкобуржуазной политики. В случае такого уклонения левое крыло партии должно будет стать в положение деловой и ответственной пролетарской оппозиции.
РАБОЧАЯ ОППОЗИЦИЯ
Что такое «рабочая оппозиция»?
Что такое «рабочая оппозиция»? Надо ли в интересах нашей партии и мировой рабочей революции приветствовать ее существование или, наоборот — это явление вредное, разлагающее партию, «политически опасное», как в одной своей речи во время дискуссии по профсоюзам недавно сказал тов. Троцкий?
Чтобы ответить на эти вопросы, которые занимают и тревожат многих наших товарищей, рабочих и работниц, надо прежде всего выяснить: во-первых, кто входит в рабочую оппозицию и как она сложилась? Во-вторых, в чем корень разногласия между руководящими товарищами наших партийных центров и рабочей оппозиции?
Очень характерно. И на это нельзя не обратить внимание наших центров, что в оппозицию входит передовая часть классово организованных пролетариев, коммунистов. Оппозиция состоит почти исключительно из профессионалистов, как показывают и подписи сторонников оппозиции под тезисами о роли производственных союзов. Кто такие профессионалисты? Рабочие, та часть передового авангарда русского пролетариата, которая на своих плечах вынесла все трудности революционной борьбы и не распылилась по советским учреждениям, утратив связь с рабочими массами, а осталась с ней связанною. Быть профессионалистом, сохранить крепкую живую связь со своим союзом, а значит. И с рабочими своего производства за эти бурные годы, когда центр общественной и политической жизни был перенесен за пределы союзов, — это дело не легкое и не простое. Пенистые волны революции подхватили и далеко увлекли от профсоюза лучшие, сильные и деятельные элементы промышленного пролетариата, раскидав кого на фронт, кого в советские учреждения, посадив третьих за столы с зеленым канцелярским сукном и груды «исходящих бумаг», «смет» и «предложений».
Профсоюзы обезлюдели. И только крепче всего пропитанные классовым пролетарским духом рабочие, настоящий цвет восходящего революционного класса, кого бессильна была развратить «власть», мелкое тщеславие, погоня за «советской карьерой» или советский бюрократизм, — остались внутренне связанными с массами, с рабочими, с теми самыми «низами», из которых они сами вышли и органическую связь с которыми не вытравили никакие «высокие» советские посты. Как только полегчало на военном фронте, и маятник жизни качнулся в сторону хозяйственного строительства, так эти типичные, неискоренимые по духу пролетарии, самые яркие и устойчивые представители своего класса поспешили сбросить «френчи», кожаные тужурки и отложить на стол папки «исходящих и входящих» бумаг, чтобы отозваться на молчаливый призыв своих братьев по классу, фабричных и заводских рабочих, миллионов русских пролетариев, влачащих и в советской трудовой России каторжное позорно-жалкое существование… Классовым чутьем поняли эти товарищи, стоящие во главе «рабочей оппозиции», что дело неладно. Что за три года революции мы, правда, построили советские аппараты и утвердили принцип рабоче-крестьянской трудовой республики, но что сам рабочий класс как класс, как единая нераспыленная социальная единица с едиными однородными классовыми запросами, а следовательно, и однородной, выдержанной, четко-ясной политикой играет все меньшую роль в Советской Республике, все слабее окрашивает мероприятия своего же правительства, все менее руководит политикой и влияние на работу и направление мысли центральных органов власти. В первоначальный период революции кто стал бы говорить о «верхах» и «низах»? Массы, именно рабочие массы и партийные руководящие центры — слились воедино. Те запросы, что в низах рождала жизнь и борьба, находили свое более точное выражение, более четкую и научно обоснованную формулировку в руководящих партийных центрах. Противоположения верхов и низов не было и быть не могло. Сейчас оно есть, и никакой агитацией и никакими мерами «запугивания» не изгонишь из сознания широких масс образования характерного нового «социального слоя» — советско-партийных верхов.