«Левые взгляды» в политико-философских доктринах XIX-XX вв.: генезис, эволюция, делегитимация
Шрифт:
От арабских «левых» реформистов начала ХХ в. социалистов-государственников отличали установки на революцию и признание правомерности использования насилия при осуществлении социально-политических преобразований. На практике революции в арабских странах зачастую имели бланкистский характер военного переворота без непосредственного участия революционных масс, но при подчеркнутой роли авангардной элиты. Однако без участия широких слоев населения глобальная социальная и экономическая перестройка не представлялась возможной, поэтому «левым» требовалось создание идеологии, адекватной представлениям традиционного общества о политическом устройстве и одновременно способствующей легитимации власти. В политической культуре населения арабских стран преобладали коллективистские установки в виде приверженности в первую очередь таким ценностям, как семья, религиозная община, клан, которые обеспечивали человеку относительно высокий уровень социальной защищенности в соответствии с традиционным принципом справедливости. Эта приверженность, как правило, оказывалась выше лояльности государству, поэтому правящие элиты считали необходимым сохранение в своих политических доктринах эгалитаристской риторики. В то же время арабскому социуму была свойственна сакрализация власти, в племенном сознании это выражалось, прежде всего, в культе вождя. Созданные «левыми» политические системы имели определенные аналогии с племенной иерархией, в которой
167
Авторитарным тенденциям способствовала непопулярность либерально-парламентских принципов. Автократия же становилась наиболее эффективным средством нейтрализации междоусобной и племенной розни. Сложный комплекс этнических, конфессиональных и политических противоречий создавал основу для возникновения и укоренения сверхсильной авторитарной власти харизматических лидеров с прямым подчинением им законодательных органов и правительств. Кроме того, авторитарная форма правления зачастую намеренно отождествлялась элитой с подлинно исламской.
«Этатистский уклон» и стремление к укреплению президентской власти при серьезной роли партии или авангардной политической организации [168] в идеологиях социалистов-государственников стали фундаментом формирования нового типа правящих элит, отношения между которыми все больше определялись не идеологическими установками, а государственными интересами, что способствовало усилению изоляционистских настроений и гетерогенных тенденций в развитии арабских «левых взглядов». В свою очередь, теория государственного социализма трансформировалась в идеологическую доктрину государственно-бюрократической элиты, заинтересованной, прежде всего, в упрочнении собственной политической власти. Мифология «самоуправления» в большинстве случаев не подкреплялась реальными практическими шагами, а термин «народ» быстро превращался в ключевое идеологическое понятие межпартийной борьбы. Как и в Европе и России, основной причиной раскола «левого движения» в арабских странах стали тактические и стратегические разногласия – эволюцию идеологических концепций определяла исключительно практика.
168
Следует также отметить, что быстрое формирование партий авангардного типа сразу же после переворота оказывалось невозможным. Поэтому даже в тех странах, где существовали так называемые «массовые партии» и где такие партии формально сохранялись и после переворота, фактически, роль авангарда выполняла узкая группа лиц, объединенных в «Совет революционного руководства».
Образование суверенных арабских государств и развитие национального партикуляризма отражали процесс становления внутренних рынков в системе мирового хозяйства и интеграции арабских стран в международный политический процесс. В этих условиях каждое государство пыталось представить свою идеологию как «истинный социализм». Термин каумий («национальный»), употребляемый в общеарабском значении, начал вытесняться определением ватаний, применяющимся в отношении каждой отдельной страны. Одним из первых «левых» политиков, открыто усомнившихся в целесообразности арабского единства, стал Х.Бургиба. Со временем население каждого отдельного арабского государства стало определяться как нация [169] , что ставило под сомнение возможность реализации идеи арабского единства и целесообразности координаций совместных усилий арабских стран. Интеграции арабов мешали множество объективных и субъективных причин: специфика национальных программ, амбиции лидеров и политическое соперничество между ними, политические и экономические противоречия, территориальные споры. Антиколониальное единство сменилось конфронтацией правящих элит, на смену национализму приходил государственный патриотизм, а семантика понятия «родина» сужалась до границ отдельно взятой арабской страны. [170] Каждая из элит претендовала на роль полноправного участника региональной политики и стремилась к созданию независимого национально-политического пространства (nation-state по европейскому образцу). «Левые взгляды» становились лишь средством кооптации локально-замкнутых сегментов традиционного общества в формировавшуюся систему национальных политических отношений. Неравномерность экономического и социального развития, неоднородность политических режимов и их идеологических ориентаций, разумеется, способствовали углублению внутренней дифференциации «левых сил». Борьба элит, разворачивавшаяся на почве правящих партий, за лидерство в них, а также между партиями (там, где их было больше одной) все более усложнялась, принимала новые черты.
169
В этих условиях в ряде арабских стран возникали политические движения, в своих заявлениях апеллировавшие к доисламским традициям (древнеегипетской, финикийской, вавилонской), стремясь использовать историю для доказательства культурной самобытности населения той или иной арабской страны.
170
В 70-е гг. ХХ в. среди арабских писателей возникло движение против представления арабской литературы как единого целого. Тезис о непреходящем значении классического арабского языка как языка Корана, как связующего звена для арабских народов, все больше вытеснялся идеей о развитии диалектов в самостоятельные языки, за которыми стоит будущее. Арабская словесность окончательно эволюционировала в сторону литератур различных арабских стран (см. Левин З.И. Развитие арабской общественной мысли (О некоторых немарксистских течениях после второй мировой войны). М., 1984, с. 65-68).
Неоднородность спектра «левых взглядов» в контексте палестинской проблемы
Анализ арабской «левой мысли» едва ли возможен без освещения сущности палестинской проблемы, оказавшей прямое воздействие на становление и развитие этого спектра взглядов на Арабском Востоке. Ближневосточная проблема нередко трактовалась самими арабскими «левыми» как центральная в рамках борьбы за арабское единство и построение социализма. Однако палестинский конфликт и многовариантность решений этой проблемы, выдвигавшихся «левыми», быстро определили негомогенность
После второй мировой войны идея еврейского колониально-поселенческого образования на территории Палестины конкретизировалась в создании государства Израиль. В 1947 г. была принята резолюция ООН о ликвидации английского мандата и образовании на территории Палестины двух государств: еврейского и арабского. Идеи создания еврейского государства уже на этапе своего становления были крайне негативно восприняты не только арабским населением Палестины, но и подавляющим большинством арабских государств, каждое из которых в той или иной степени оказалось втянуто в палестинскую проблему. Резолюция ООН 1947 г. о создании двух государств (еврейского и арабского) не только не способствовала разрешению этого конфликта, но еще больше осложнила его. Военное поражение арабских государств в войне 1948-1949 гг. привело к тому, что сотни тысяч арабов, населявших территорию Палестины были вынуждены эмигрировать в соседние страны и оказались беженцами, имущество которых было конфисковано. Это поражение стало своего рода катализатором борьбы за освобождение аннексированных территорий и формирования Палестинского движения сопротивления (ПДС). [171] Антисионизм со временем стал неотъемлемым пунктом в политических программах всех арабских «левых» партий и организаций, а каждое приходившее к власти «левое» правительство (начиная с правительства Г.А.Насера) заявляло о необходимости противостояния агрессии Израиля как «колониально-империалистического образования». [172]
171
ПДС уже на этапе своего появления представляло из себя чрезвычайно разнородный спектр взглядов, представленный в программах целого комплекса политических течений (значительную часть которых представляли «левые» и «левоцентристские»), не объединенных организационными рамками.
172
Подробно см. Киселев В.И. Палестинская проблема в международных отношениях: региональный аспект. М., 1988.
В существовавших условиях в структурах ПДС особую роль стало приобретать леворадикальное начало. Этому способствовало выработавшееся у палестинцев недоверие к политическим методам, основывавшееся на том, что резолюции ООН по вопросу возвращения беженцев не имели никакого практического результата. В сознании палестинцев постепенно укоренялась мысль, что единственным выходом из ситуации, возникшей в результате событий 1948 г., является уничтожение государства Израиль.
Идеология палестинских радикалов вполне укладывалась бы в рамки ультралевой традиции, если бы не четко выраженный националистический характер. Максимальная острота националистических настроений предопределила выбор крайних методов борьбы для восстановления своих национальных прав, и единственным способом освобождения Палестины было признано насилие. Возможность решения проблемы политическими методами отвергалась на том основании, что этот путь предполагал заключение компромиссов с противником и, следовательно, вел к признанию израильского государства. Выдвинутая палестинцами задача восстановления арабского характера Палестины автоматически предполагала изгнание с этой территории еврейского населения.
Вполне очевидно, что леворадикальные организации вырабатывали концепцию освобождения Палестины на основе тех представлений и методов, которые выкристаллизовывались в сознании палестинских масс. Общей чертой всех палестинских ультралевых движений стало признание вооруженной борьбы главным средством достижения поставленных целей, а стрежнем их идеологии стал арабский национализм, вера в то, что «освобождение Палестины» – именно тот лозунг и то дело, которые приведут к сплочению всего арабского мира, его возрождению как единой общности. Более того, арабское единство и освобождение Палестины зачастую трактовались как взаимодополняющие цели, каждая из которых должна была содействовать реализации другой.
Первоначально эту точку зрения отстаивали и правящие элиты ряда арабских государств – в первую очередь тех, где у власти оказались «левые». Палестинская проблема рассматривалась ими как общеарабская, но «освобождение Палестины», с их точки зрения, могло быть осуществлено исключительно с помощью регулярных арабских армий. Уже на этапе зарождения ближневосточного конфликта стало очевидным, что правящие элиты большинства арабских стран стремились использовать войну в Палестине в собственных интересах. В 1964 г. под эгидой Г.А.Насера была осуществлена первая попытка организационного оформления ПДС. Была созвана первая сессия Национального совета Палестины (НСП), на которой собрались представители всех пользовавшихся влиянием палестинских организаций. Первая сессия НСП официально провозгласила создание Организации освобождения Палестины (ООП) и утвердила состав ее исполнительного комитета, куда вошли представители ведущих палестинских организаций. НСП стал первой попыткой консолидации всех палестинских группировок в единый фронт и одновременно первым шагом на пути к появлению местной политической элиты.
С момента образования НСП началась неутихающая борьба внутри ПДС и перманентное вмешательство в решение ближневосточной проблемы внешних сил. Палестина превращалась в поликонфликтную зону. СССР и США стремились превратить ближневосточный регион в зону конфронтации двух идеологических блоков. Арабские правительства использовали содействие силам ПДС главным образом для усиления своего регионального влияния. Кроме того, арабские государства стали активно внедрять собственные «подопечные» организации в ПДС, и палестинцы вполне обоснованно начали усматривать в этом попытку установить идеологическую опеку над своим движением, что предполагало ограничение его самостоятельной роли в арабском мире.
После поражения арабов в войне 1967 г. (в результате которой значительная часть территорий арабских государств и вся Палестина оказались оккупированы Израилем) эта ситуация в значительной степени усугубилась. Арабские «левые» правительства стали ограничиваться требованием возврата территорий, оккупированных в 1967 г. Конечная цель «освобождения Палестины» стала вытесняться промежуточной. ПДС постепенно становилось для социалистов-государственников лишь средством тактического «нажима» на Израиль для решения собственных внешнеполитических задач. Требования социалистов-государственников все больше стали отличаться умеренностью. Например, Х.Бургиба первым среди «левых» открыто поддержал резолюцию ООН о создании двух государств на территории Палестины. Разгром арабских армий Израилем привел к серьезному идеологическому кризису в арабском мире, усилению партикуляристских тенденций и расколу «левого движения». [173]
173
Размежевание арабских «левых», активизированное арабо-израильской войной 1967 г., представляется во многом сопоставимым с ситуацией в европейском и русском «левом движении» после первой мировой войны.