Левый берег
Шрифт:
— Ладно, валите по домам, бездельники и проедатели государственных средств, — вяло обронил командир. — У меня дела.
— Ты видел, Лева, дела у него, — кивнул в сторону Дениса Червонец. — А мы с тобой по ходу на курорте.
— Не говори… — поддержал тот.
— А у меня тоже дела, — подал голос Кошак.
— Ну я же говорю, — развел руками Толик. — Одни мы с тобой ходим, околачиваем…
— Валите, короче, домой, — по-барски махнул рукой Денис. — Вы меня утомили.
— Прощения просим, "вашбродие"…
— Мне, кстати, деньги скоро понадобятся, —
— А морда у тебя не треснет? — деловито осведомился командир.
— Денис, серьезно… Знаешь, сколько эта фирма денег жрет?
— Ты бизнесмен или нет? Твоя контора вообще мне доход приносить должна, — лыбился Денис.
Командир с силой толкнул Леву в спину. Парень налетел на спускающегося по лестнице Кошака. Тот стряхнул его со спины и обругал по матери под аккомпанемент вконец развеселившегося Толика. Хозяин проводил товарищей взглядом, не закрывая дверь, надел свои домашние тапочки, вышел на лестничную площадку и позвонил в дверь справа.
В соседней квартире с незапамятных времен проживал некто Ваготский Йозеф Карлович, профессор культурологии. По причине весьма почтенного возраста ученый из дома выходил редко. На работе же появлялся не более пары раз в месяц. Из уважения его держали на кафедре на четверть ставки. Даже давали "дипломников". Кроме того, Йозеф Карлович читал какие-то спецкурсы.
Низенький, не более метра шестидесяти, восьмидесятилетний, но вполне еще активный старичок получил воспитание в очень интеллигентной семье. Выглядел всегда опрятно и был подчеркнуто и даже как-то по "старорежимному" вежлив. Родственников у него не было. Во всяком случае, он о них не говорил, и Денис никогда не видел, чтобы к нему кто-нибудь заходил.
Командир познакомился с ним, когда хотел сварить себе мясной соус. В тот чрезвычайно редкий день, когда на него снизошло вдохновение приготовить что-нибудь самому. Но дома не оказалось лука. Денис, не долго думая, позвонил в соседнюю дверь. Старичок оказался весьма приятным в общении человеком, да и к тому же любителем шахмат. Так и завязалось знакомство. Уже через месяц их встречи стали своеобразным ритуалом. Каждый четверг Денис приходил к соседу ровно в одиннадцать вечера. У того была бессонница. В зале все уже было готово к чаепитию и шахматному поединку. Йозеф Карлович приносил в комнату кипящий чайник и разливал напиток. Сделав по первому глотку, они начинали партию, ведя неспешную беседу.
Играли долго, обычно не менее двух часов. Денису доставляло удовольствие общаться с этим приятным стариком-ученым, не то поляком, не то евреем по национальности. И дело было даже не в стиле общения. Их взгляды на жизнь порой настолько расходились, что беседы приобретали характер некой мировоззренческой дискуссии, в которой каждый пытался одержать верх. Йозефу Карловичу регулярные чаепития с соседом, вне сомнения, тоже чрезвычайно нравились. Иногда он, чувствуя себя побежденным после очередного словесного поединка, начинал новый бой уже подготовленным. Перечитывал кое-какую литературу,
— Вы — человек молодой, у Вас — каждая минута должна быть на счету. Вам ведь столько надо успеть!
— Вы даже не представляете себе, насколько Вы, Йозеф Карлович, правы… — подтверждал оперативник.
За дверью послышались шаркающие шаги. Старый давно не смазываемый дверной замок повернулся и на пороге появился хозяин в старых домашних тапках, плотных штанах и синем, судя по всему, домашней вязки, свитере.
— Проходите, Денис Алексеевич, проходите, — проскрипел старик, дублируя свои слова жестами рук. — У меня все готово…
20.11.2008. Россия, г. Анапа. ул. Гребенская. 22:42
— У нас все готово. Мальчики, ну где вы там?
Грудастая белокурая Лиза застыла в дверном проеме, обиженно скуксившись.
— Слушай, солнышко. Вот так уже наелись. — Толик провел рукой по горлу. — Дай нам тут поговорить немножко. Мы подойдем щас…
Девушка медленно развернулась и скрылась в доме.
— Ниче самочка, — констатировал тот. — Ты присмотрись, брателло…
— Ну так и че? — спросил Андрей, не обращая внимания на предложение друга.
Это Толик его затащил на эту "днюху". Собралась толпа — человек десять. И из них — всего двое знакомых. Толик, само собой. Куда ж без него. И еще — Жека. Друг. Сто лет уже не виделись. Ради него, собственно, и пришел сюда.
— Ну че. Ниче! Заявление вот в марте подавать будем, — довольно ответил Женя, выкинув окурок и поглубже укутавшись в тонкую осеннюю куртку.
— Ну ты — красава! Дай пять! — Андрей действительно был очень рад за старого друга.
На этой тусовке была новая Женина девушка. Как выяснилось — будущая жена. Вернее сказать, это для Андрея она была новая. А Жека с ней, оказывается, уже полтора года как встречался.
Они давно не виделись. Уже больше трех лет. И причина тому была проста. Жека "сидел". Натурально. Годом позже "коррупционной" истории с Толиком, Женя сбил насмерть женщину на Пионерском проспекте. Пьяный. Тут уж условным сроком не отделаешься. Да Женя и не собирался. Очень, говорят, переживал. Дали пять лет "химии". Колонии-поселения, то есть. "Сидел", считай, тут же. Под Новороссийском. Последнее время приезжать стал. Расконвоировали его там, что ли. За хорошее поведение. Андрей не интересовался. Увиделся с другом — и хорошо.
— А ей как? Не стремно за "урку" выходить? — в лоб спросил директор. — Ты извини, если жестко…
— Да ладно, — отмахнулся тот. — Правда она и есть правда. Раз выходит, значит — не стремно. А ты чего, значит, бизнесменом заделался?
— Ну вот заделался, — ухмыльнулся Андрей. — Надо ж жить как-то… А на дядю больно пахать не хочется…
— И мне — не хочется, — вздохнул Толик. — А приходится.
— Это потому, что ты — глупый и безынициативный человек, — наставил его директор. — Я тебе уже говорил…