Лэйси из Ливерпуля
Шрифт:
— Чтоб ты провалился, от тебя никакого толку, — прошипела она. — В следующий раз буду обходить тебя десятой дорогой.
Мужчина рухнул на колени, покачнулся и свалился в канаву. Его немигающие и ничего не видящие глаза смотрели в небо. Лицо его казалось словно высеченным из камня.
— Эй, дружище, давай я помогу тебе. — В Билли проснулось сочувствие. Он наклонился, взял мужчину под руки и рывком поставил на ноги. — Господи, да ты легкий, как перышко.
Голова пьяного свесилась вниз и болталась из стороны в сторону, как у пугала, словно ей нужна была подпорка, чтобы держаться прямо. И только взглянув мужчине в лицо, Билли понял, что человек, которого он поддерживал, был его брат Джон, он не видел его уже много лет.
— Не говори никому, что я здесь, — попросил Джон Кору на следующее утро.
— Пожалуйста, если ты так хочешь, дорогой.
Кора чувствовала себя на верху блаженства. Мужчина, которого она желала всю свою сознательную жизнь, теперь находился под крышей ее дома, можно сказать в полном ее распоряжении.
Она еще никогда не видела такого ужасающе худого человека. Неудивительно, что Билли просто взвалил его себе на плечо, как мешок, и проволок на себе от самой Доки. Прошлой ночью у них с Билли состоялся разговор, первый за много лет.
— Смотри, кого я нашел! — объявил Билли, когда она открыла дверь. — Это наш Джон. Я обнаружил его без чувств на Доки.
Билли выглядел расстроенным. Если бы все повернулось иначе, он, наверное, смог бы полюбить свою жену и сына, но теперь его брат оставался единственным человеком, к которому он питал настоящую привязанность.
— Я отнесу его наверх, в комнату Мориса, — мрачно заявил он. Билли с вызовом посмотрел на жену, как будто ожидая, что та начнет возражать, но Кора уже мчалась в комнату, чтобы постелить чистое белье на кровать и проветрить помещение, в котором давно никто не жил.
— У нас есть лишняя пижама? — спросил Билли с неожиданной нежностью, уложив Джона на кровать.
— Сейчас принесу. — Когда Кора вернулась, Билли раздевал Джона. Он хотел возразить, когда Кора стала помогать ему, но промолчал, решив, должно быть, что две пары рук лучше, чем одна. Джон издал короткий стон, когда его переодевали в пижаму. Кора подоткнула простыню вокруг него.
— Что мы теперь будем делать, Билли?
— Оставим его. Пусть проспится. Он пьян, как сапожник. С утра у него будет трещать башка.
— Ему надо окрепнуть, Билли. Он должен провести в постели минимум неделю, и ему нужно нормальное питание. Он выглядит так, словно питался одним воздухом.
— Ты ничего не имеешь против того, чтобы он остался?
Кора яростно затрясла головой.
— Твой Джон всегда мне нравился. После того несчастного случая у Элис просто не хватило на него терпения. Я не удивляюсь тому, что он ушел от нее. Где он жил?
— Понятия не имею.
— Интересно, у него еще осталось его дело?
— Не знаю, дорогая. Я писал ему дважды на его работу в Си-форте, помнишь? Но он не ответил. Да и было это уже очень давно.
Они отправились спать по разным комнатам. Ночью Кора, мучимая бессонницей сильнее обычного, встала и пошла посмотреть на их гостя. Занавески остались отдернутыми, чтобы в окно проникал свежий воздух, и комнату заливал лунный свет. Она опустилась на колени рядом с кроватью и нежно провела рукой по щеке Джона, испещренной шрамами, которые теперь были едва заметны. Краснота уже сошла, и на одной стороне его исхудавшего хмурого лица попросту было больше морщин, чем на другой. Стоит ему чуточку поправиться, и они станут еще незаметнее.
Кора запечатлела легкий поцелуй на тонких губах мужчины, которого она всегда хотела, а потом стала осматривать его карманы, начав с пиджака. В кошельке обнаружилось три фунта и десять шиллингов, фотография светловолосой женщины и отдельно — снимок трех маленьких детей, никого из них Кора не знала. Там также лежали несколько засаленных, потертых визитных карточек, включая и карточки его собственной компании, «К.Р.О.В.А.Т.И.». В другом кармане она нашла пачку сигарет, зажигалку, грязный носовой платок и связку ключей. В карманах брюк не было ничего, кроме мелочи. Она помяла пальцами материал: хорошего качества, но от брюк мерзко пахло, и они срочно нуждались в сухой чистке.
Джон еще спал, когда на следующее утро его брат ушел на работу. Кора время от времени заглядывала в комнату, но только когда наступил полдень, она заметила, что Джон наконец открыл глаза и теперь лежал, тупо глядя в потолок. Его руки оставались в том же положении, что и прошлой ночью, как будто у него не было сил или желания пошевелить ими. Он скосил глаза на вошедшую Кору, но ничем не выдал своего удивления. Казалось, его не волновало, где он находится и почему оказался здесь.
— А я как раз думал о том, где нахожусь, — прошептал он. — Как я попал сюда?
— Твой Билли нашел тебя на Доки и принес сюда. Хочешь чашечку чая, милый?
— Да, пожалуй. Спасибо, Кора.
Она долила в чай молока, чтобы немного остудить, и, поддерживая его голову одной рукой, дала ему выпить. Оттого, что Джон Лэйси оказался в полной зависимости от нее, Кору захлестнуло радостное чувство.
Выпив чай, он сказал:
— Не говори никому, что я здесь.
— Пожалуйста, если ты этого хочешь, — заверила его Кора.
После обеда она принесла ему хлеб с молоком, и ей пришлось кормить его с ложечки. К тому времени, когда Билли вернулся домой, Джон сидел в постели, откинувшись на подушки, и курил сигарету.
— А я и не знал, что ты куришь, приятель, — заметил Билли.
Джон равнодушно пожал плечами.
— Я начал уже давно.
— Как ты себя чувствуешь?
— Устал я, Билли, — ответил Джон жалким голосом.
— Что ты делал в «Аркадии», приятель? Это же настоящий притон. — Билли с тревогой смотрел на старшего брата. С тех пор как Джон бросил Элис, он сильно скучал по брату и почувствовал себя оскорбленным, не получив ответа на свои письма. Его чрезвычайно огорчало зрелище этого лежащего в кровати сильного, полного жизни мужчины, превратившегося в тень. Билли с малых лет постоянно слышал: «Почему ты не можешь быть таким, как твой старший брат?» Мать не делала секрета из того, что Джон был ее любимцем и что она гордилась им, тогда как Билли считался чуть ли не позором семьи, паршивой овцой. Теперь, похоже, они поменялись местами.