Лейтенант Магу
Шрифт:
— Тогда с нашего берега продовольствие потащат, — вставил свое мнение унтер.
— Закрыть реку! Расставить пикеты и стрелять по любой лодке. Да и так тайком много не перетащишь. Если же Харешский перевал закрыть, то все, они в блокаде!
Фелонов поскреб затылок.
— Их же там тысяч триста. А может, и больше, кто считал. Если вся эта толпа…
— Правильно мыслишь, — хлопнул унтера по спине Алекс, — им надо оставить выход. Вот здесь, — Алекс ткнул пальцем в морское побережье, — организовать лагерь, там их и собирать, а потом погрузить на
— А зачем такие сложности? Пусть своим ходом сюда уходят.
Фелонов указал на верховья Темерюка.
— Не годится, — не согласился Магу, — опять осядут у нашей границы и нам же гадить начнут. А при первой же возможности, постараются обратно вернуться. Поэтому только морем, и как можно дальше. Пусть там султан с ними разбирается.
— А ему это надо? — усомнился унтер.
— Надо, не надо… Куда он денется? Под ним и так трон шатается, а если он еще и в помощи единоверцам откажет, то его дервиши точно в мешок зашьют и в море скинут.
— А если султан войну начнет?
— Ага, ему сейчас только войны с нами не хватает! Визга, конечно, будет много, но на боевые действия он сейчас не решится. Это даже я, армейский лейтенант, понимаю. К тому же, — Алекс понизил голос, как будто кто-то мог их подслушать, — газеты писали, что Эдипетский паша в последнее время много воли взял, у султаната даже пару провинций оттяпал, а тот только утерся. Надо подкинуть султану идею расселить горцев на границе с Эдипетским пашалыком, тогда у паши сразу головной боли прибавиться.
— Погоди, там же почти пустыня, а они к горам привыкли.
— Ничего, жить захотят, и к пустыне привыкнут. А то, что там жрать нечего, так даже лучше. Начнут пашалык грабить, пусть паша с ними и разбирается. Главное, что до нашей границы будет полторы тысячи верст.
На этот раз унтер скреб затылок еще дольше.
— Все так, может, и так, но если в горах голод начнется, то наших же рабов они в первую очередь и уморят. Как с этим быть?
К этому вопросу Алекс был готов заранее.
— Как ты думаешь, какое соотношение между горцами и рабами?
Фелонов задумался, потом выдал свои соображения.
— Где-то один наш на их десяток приходится.
— Тогда к моменту начала блокады надо их оповестить, что для получения десятка мест на корабле, идущем в султанат, надо одного руоссийца привести. Они не только никого не уморят, они их еще и беречь будут.
— Действительно, может получится, — согласился унтер. — Тогда последний вопрос остался. Как перевал закрыть? До него же верст двести, и все по горам. Не дойдем, только кровью умоемся.
— Вот! — торжествующе воскликнул Алекс. — Не надо никуда идти. Есть другой план, только пока никому, даже тебе.
— Да-а-а, — махнул рукой Фелонов, — толку-то от этих планов? Пока наши генералы развернуться, весна настанет, а в следующем году урожай может хорошим быть, тогда в горы соваться бессмысленно.
— Вот тут ты прав, — кивнул лейтенант. Сейчас все на бумаге изложу, а завтра еду в Текуль к Новославскому, без его поддержки даже и начинать ничего не стоит. Авось, уговорю господина полковника.
На этот раз унтер промолчал, но его физиономия выражала полнейший скептицизм.
На этот раз застать Новославского в штабе не удалось, полковник проверял строевую подготовку первого батальона. Алекс нашел его среди группы штабных офицеров, наблюдавших за прохождением батальона по политому водой, чтобы не пылил, полковому плацу. После прохождения, батальон замер в ротных колоннах на противоположном конце плата. Новославский сорвался с места, что-то выговаривая комбату и ротным командирам. Магу осторожно подобрался сзади и поинтересовался у одного из штабных.
— В честь чего парад?
Все, кто услышал вопрос, изумленно обернулись к Алексу, как будто он ляпнул что-то непристойное. Наконец, капитан, к которому лейтенант обратился, ответил.
— Именины государя на следующей неделе.
Алекс физически ощутил, как он краснеет. От его ушей, наверно, можно было прикуривать сигары. Не найдя, как можно выкрутиться из такой неловкой ситуации, лейтенант только промолчал и постарался спрятаться за чужими спинами, что, впрочем, плохо ему удалось. Но можно было не сомневаться, уже к обеду очередной перл лейтенанта Магу станет известен всему полковому сообществу.
К счастью, командир полка закончил давать указания офицерам и вернулся к группе штабных. Алекс перестал быть центром всеобщего внимания.
— К церемониальному маршу!
Комбат и ротные командиры вышли из строя.
— По ротно! На одного линейного дистанция! Первая рота прямо, остальные на пра-во!
Поворот у солдат вышел слаженно, похоже, проблемы начинались дальше.
— Шаго-ом марш!
Полковой оркестр грянул церемониальный марш, заглушая дружный топот сотен сапог по утрамбованному до каменной твердости плацу. Само прохождение из-за штабных спин Алекс видел плохо, но по донесшимся до его ушей восклицаниям полковника понял, что тому никак не удается добиться идеальной ровности линии штыков в шеренгах. Ничего удивительного, Текуль — не столица, а сто четырнадцатый пехотный — не гвардия, те круглый год, каждую неделю такие прохождения отрабатывают. Делать, однако, было нечего, пришлось ждать, когда все закончится. Новославский еще трижды прогнал батальон по плацу, результатом все равно остался недоволен, но солдаты и офицеры уже порядком устали и требовать от них большего стало бесполезно.
Прежде, чем штабные во главе с командиром полка успели направиться к зданию штаба, Алекс сбоку подобрался к полковнику.
— Господин полковник, разрешите обратиться?!
Новославский повернулся к Алексу.
— Что у вас, лейтенант?
— Прошу прощения, господин полковник, но дело секретное и отлагательства не терпящее.
Покосившись на папку, которую Магу прижимал к левому бедру, командир полка недовольно поморщился.
— Хорошо, пройдем ко мне в кабинет.