Лезвие осознания (сборник)
Шрифт:
Он вскочил, проламываясь из распадающегося пространства сна – в явь. Пошел, покачнувшись и выровнявшись, на трепетное мерцание фигур, в слепящее…
Неистовое полыхание огня прекратилось, внезапно, пока он шел. В напряженный и одиноко вытянувшийся язык собралось все пламя. И так стояло теперь, колеблемое едва лишь, как жуткий – огромностию своею – огонь свечи. Как если б окружающий мрак, сплотившийся словно каменными стенами вокруг, создал тягу.
И ветер, пригибаясь к самой земле, все бежал в огонь… И вздрагивали черные полотна теней… и близко, невероятно
И он не понял тогда.
Он и теперь не в состоянии постичь, как это оно получилось, что тогда он – не понял. Ему ведь не впервой приходилось видеть это оцепенение, сродное параличу, обмороку. И он бы мог догадаться сразу, что происходит! Но нет, почему-то все думалось тогда только: просвистом… это всего лишь просвистом их вот так завораживает огонь! Тихим, непрестанным и странным… с которым летит, летит – обрываясь, как бесящаяся в бездну вода, с наклонной…
Внезапно он увидал – через жалящий отблеск треснувшего в кабине стекла – Петра! Их водитель… как малые дети боялся он отчего-то этих ночей, безлунных… Зачем же не покинул он духоты машины, как все, хоть на эту ночь?!
Он выхватил карабин – у кого-то из этих, которые стояли, тупо и неподвижно, около. И принялся методично бить, направляя приклад в край дверцы – герметичного люка, чуть скошенного у колеса. Он думал: заело герметизирующий замок. Но люк… вдруг отворился свободно. И – видел он: в иссеканиях скалывающегося, дрожащего воздуха несет Петр… огонек к самокруточке .
И тут огонь добрался до баков.
Он вовсе ничего не услышал, как это ни странно.
Только: сияющая тугая лента свивается во столб, клуб… раз-искривание, распад, небытие слепящего.
И тьма перед глазами его. И – словно перемешалось время в эти мгновения: тогда? или сразу после? – клонящаяся плоскость поляны, несущаяся ладонь, бьет… и он, отброшенный жестоким ударом – летит, летит… летит за какой-то зияющий бешенным белым предел бездонный .
2
И было что-то еще. Но запечатлелось в сознании, только: они идут. Не малое уже время. Не останавливаясь. По щиколотку в завалах тяжелой хвои.
Их меньше … Это не удивительно, разумеется. Нет Петра. Но – вдруг он осознает – их всего лишь четверо , нет и Владимира еще, их радиста! Что-то произошло и с Владимиром. Что ? Мысль эта не отпускает… Казалось бы, он может это легко узнать, спросив идущего рядом. Но почему-то не в состоянии он оборвать молчания, в котором они идут. Как будто это во сне. Страх чего-то, не обнаруживаемого чувствами, но… обволакивающего, крадущегося вокруг – оковал его.
И он не может заставить глаза свои не метаться, пытая мрак.
И слух, обострившийся до предела, процеживает напряженно шорохи игл, тревожимых их ногами…
Что
Так вот ведь оно в чем дело! Как может быть, что он видит – видит вот это все в безлунную эту ночь?! Под сводами глухих крон… Теперь – наконец – он понял.
Единственному на всей Земле знакома ему… ОНА. Сила , в присутствии которой делаются видны предметы, хотя и невозможно понять, откуда падает на них свет. Он первый обнаружил ЕЕ, производя отвлеченные, казалось бы, вычисления.
И стал ЕЕ первой жертвой.
«ЕЕ присутствие имеет форму ядра». Фраза из его дневника. Она представляет собой простое описание наблюдения, но выглядит нелепо и странно. Впрочем, такое впечатление производит всякое вообще неведомое доселе. Не вписывающееся в картину.
Во времена Колумба Америка, вероятно, смотрелась несуразно на карте мира. Но восприятие скорректировалось. Картина знания человеческого изменится и теперь. Если только… если вообще она теперь будет , какая-либо картина!
Ядро … Наверное, не совсем удачное наименование для того, что обладает сознанием . Интересно, как называет ОНА сама это проявление свое здесь – метастаз, который ОНА дала в наше время ? И нужно ль ЕЙ вообще имя… наползающей абсолютной Тьме, для которой нет никаких преград?
Он обнаружил ЕЕ, как это говорится, «на кончике пера». А после наблюдал и ядро . По-видимому, это величайшее научное открытие всех времен. ( Времен …) Ему «принадлежит честь»… о, как он проклинает судьбу, что не кому-то другому!
Теперь за ним ведется охота. Особая… Такого не встречается и в аду, возможно. Он выработал тонкую наблюдательность – свойство дичи, всегда преследуемой. Как прочно признаки охотящегося ядра впечатаны в его мозг.
Первый: когда ядро , черное, перетекает медленно и бесшумно в полной темноте около каких угодно предметов – предметы начинают излучать слабый свет. Чуть красноватый. Практически не заметный глазу неискушенному. (Но как же он – то не опознал сразу? Наверное – затуманили головная боль, тошнота… Последствия контузии. Ее он получил точно: стоять так близко к взорвавшемуся баку… еще удача, что отделался так легко.)
Второй признак… Его проявлений более, чем достаточно! Теперь он сознает это. Огневой столп, летящий в кромешное… И малый огонечек Петра, несомый бережно к самокрутке посреди волн жара… за миг до взрыва! Пожар, который произошел, вероятно, именно потому, что…