Либерализм в России в начале ХХ века
Шрифт:
Определяя политический курс создаваемой партии, Милюков заявил, что она должна принять участие в избирательной кампании в Булыгинскую думу, а ее депутаты должны войти в ее состав «с исключительной целью борьбы за политическую свободу и за правильное представительство». При этом, подчеркнул Милюков, «мы не можем рассчитывать ни на какие соглашения и компромиссы и должны держать высоко тот флаг, который уже выкинут русским освободительным движением в его целом, то есть стремиться к созыву Учредительного собрания, избранного на основании всеобщего, прямого, равного и тайного голосования» 178 .
178
Там же. С. 21–22.
14 октября 1905 г. съезд принял постановление, в котором заявил о своей полной солидарности с забастовочным движением и решительно отказался «от мысли добиться своих целей путем переговоров с представителями власти». «Русский народ, – говорилось в постановлении, – устал ждать и не хочет более терпеть над
179
Там же. С. 27–28.
Получив телефонное сообщение об издании Манифеста 17 октября, делегаты, прервав обсуждение программы, под громкие крики «ура» выслушали зажигательную речь М. Л. Мандельштама. Охарактеризовав тернистый путь борьбы русской интеллигенции за политическую свободу, начиная с декабристов и до 17 октября 1905 г., отдав должное «громадной роли, которую сыграл рабочий в нашем общем деле политического освобождения», Мандельштам заявил: «Русская интеллигенция всегда была демократической. Эгоизм сословных привилегий, классовых преимуществ был всегда ей чужд. Пойдем же и дальше рука об руку с трудящимся народом. В единении и только в нем – залог свободы и прогресса» 180 .
180
Там же. С. 30–31.
Ознакомившись с текстом Манифеста 17 октября, делегаты съезда приняли специальное постановление, в котором дали ему довольно резкую оценку. Недовольство вызвало прежде всего то, что «основные принципы политической свободы, равноправности и всеобщего избирательного права, выставленные на своем знамени русским освободительным движением, получили в опубликованном документе далеко не полное признание». Далее указывалось, что исполнение обещаний Манифеста продолжает оставаться «в руках людей, политическое прошлое которых не внушает народу никакого доверия. При этих условиях выполнение намеченных Манифестом задач является, безусловно, невозможным в пределах предстоящей избирательной кампании». Депутаты заявляли, что в силу отсутствия гарантий применения «начал свободной политической жизни к предстоящей избирательной кампании» Государственная дума «не может быть признана правильным народным представительством». Поэтому задачей конституционно-демократической партии «остается достижение поставленной раньше цели – созыв Учредительного собрания на основе всеобщего и равного избирательного права с прямым и тайным голосованием, без различия пола, национальности и вероисповедания». Выход из сложившегося неопределенного положения могли обеспечить следующие меры: «а) немедленное осуществление обещанных Манифестом основных прав и немедленная же отмена исключительных законов; б) немедленное введение избирательного закона на основании всеобщего голосования для непосредственного созыва, вместо Государственной думы по закону 6 августа, Учредительного собрания для составления Основного закона; в) немедленное удаление из администрации лиц, вызвавших своими предыдущими действиями народное негодование, и составление временного делового кабинета, полномочия которого должны прекратиться с созывом народных представителей и составлением кабинета из представителей большинства». Кроме того, в постановлении съезда содержалось требование полной амнистии по политическим и религиозным преступлениям. Не дожидаясь удовлетворения намеченных требований, конституционно-демократическая партия предупредила, что она «предоставляет себе право фактического осуществления всех обещанных Манифестом, но не закрепленных точными определениями закона условий политической свободы» 181 .
181
Там же. С. 32–33.
Учредительный съезд после длительной дискуссии принял программу и устав конституционно-демократической партии, а также избрал ее Временный центральный комитет 182 .
Таким образом, октябрьский учредительный съезд с формальной точки зрения завершил длительный и сложный процесс формирования конституционно-демократической партии. Фактически же съезд сделал лишь первый шаг в деле ее становления как нового самостоятельного политического субъекта. Общественному мнению предстояло осмыслить и оценить место и роль новой партии в системе российской многопартийности.
182
В состав Временного ЦК были избраны В. И. Вернадский, М. М. Винавер, И. В. Гессен, кн. Павел Д. Долгоруков, кн. Петр Д. Долгоруков, Н. А. Каблуков, Ф. Ф. Кокошкин, А. М. Колюбакин, А. А. Корнилов, С. А. Котляревский, Е. Д. Кускова, И. В. Лучицкий, Н. Н. Львов, В. А. Маклаков, А. Н. Максимов, М. Л. Мандельштам, П. Н. Милюков, С. А. Муромцев, В. Д. Набоков, И. А. Петровский, И. И. Петрункевич, С. Н. Прокопович, М. В. Сабашников, Н. В. Тесленко, В. В. Хижняков, Н. Н. Черненков, кн. Д. И. Шаховской, Н. Н. Щепкин, В. Я. Яковлев (Богучарский), В. Е. Якушкин.
Решения учредительного съезда конституционно-демократической партии сразу же были критически восприняты умеренными элементами земского и городского самоуправления, в представлении которых кадеты однозначно трактовались как «пособники революционеров» и «разрушители единой и неделимой империи». Входить в такую партию умеренные представители земских и городских органов самоуправления посчитали для себя неприемлемым, более того, они сразу же зачислили ее в разряд своих политических конкурентов.
В последней декаде октября 1905 г. в Москве прошло несколько бурных совещаний, на которых умеренные представители земского и городского самоуправления обсуждали политическую ситуацию в стране, разрабатывали программу, тактику и организационные принципы создания собственной партии. В отличие от кадетов, заявивших о своей солидарности с забастовочным движением, раскритиковавших Манифест 17 октября и отказавшихся вступать в переговоры с властью, участники этих совещаний осудили «стачечный азарт рабочих», назвали Манифест своим «драгоценным завоеванием», выразили готовность сотрудничать с правительством при условии, если оно будет последовательно выполнять свои обещания.
1 ноября 1905 г. либеральная газета «Слово» проинформировала, что видные представители земств и городов, «идеалом которых в настоящее тревожное и критическое для России время является не разрушение, а созидание и благополучие страны на началах гражданской свободы, объявленной в Манифесте 17 октября», приступили к созданию партии под названием «Союз 17 октября». Среди ее учредителей были названы Д. Н. Шипов, А. И. Гучков, М. А. Стахович, М. В. Красовский, граф В. В. Гудович, Н. Н. Перцов, барон П. Л. Корф, А. Н. Никитин, Н. А. Тарасов и др.
Из бесед с ними корреспондент газеты «Слово» выяснил, что в основу программы партии положены принципы, изложенные в Манифесте 17 октября. Партия будет решительно бороться против созыва Учредительного собрания и прямого избирательного права, отстаивать неделимость России, требовать немедленного созыва Думы, которая только «одна в силах умиротворить страну, утвердить власть и осуществить реформу государственного управления» 183 .
4 и 5 ноября 1905 г. аналогичные совещания состоялись в Петербурге. На них обсуждался подготовленный А. И. Гучковым проект программы 184 , который затем еще дважды обсуждался в Москве и Петербурге 185 . Учредители «Союза 17 октября» явочным порядком избрали одновременно в Москве и Петербурге центральные руководящие органы новой партии.
183
Слово. 1905. 114 ноября.
184
В совещаниях приняли участие А. Я. Брафман, Я. И. Беляев, граф В. В. Гудович, А. И. Гучков, Ф. Е. Енакиев, барон П. Л. Корф, М. В. Красовский, И. С. Крючков, Г. Г. Лерхе, И. А. Лихачев, В. И. Люстих, В. Н. Марков, Ю. Н. Милютин, С. М. Неклюдов, Н. Н. Перцов, И. А. Потехин, Н. А. Резцов, М. А. Стахович, А. А. Столыпин, Н. А. Тарасов, граф В. А. Тизенгаузен, М. Н. Триполитов и Д. Н. Шипов.
185
В Москве программу подписали граф П. А. Гейден, Д. Н. Шипов, А. И. Гучков, М. В. Красовский, М. А. Стахович, кн. Н. С. Волконский, Н. А. Хомяков, М. В. Родзянко, Н. И. Гучков, С. Н. Маслов, лидер умеренно-прогрессивной партии С. И. Четвериков, лидер торгово-промышленной партии Г. А. Крестовников. В Петербурге программу подписали барон П. Л. Корф, граф В. В. Гудович, Н. Н. Перцов, А. Н. Никитин, Г. Г. Лерхе, Ф. Е. Енакиев, барон А. И. Притвиц, Н. А. Тарасов, А. Я. Брафман, Ю. Н. Милютин, А. А. Столыпин, И. А. Лихачев, Н. С. Крючков, Л. А. Зиновьев, граф В. А. Тизенгаузен, В. О. Люстих, А. Н. Брусницын, В. Н. Марков, барон И. Л. Остен-Сакен, барон П. П. Бильдеринг и Н. А. Резцов.
Как видим, процесс организационного оформления двух либеральных партий шел практически одновременно, с незначительным интервалом. Лидеры той и другой конкурирующей партии прекрасно понимали, что процесс организационного строительства только начинается и он не будет простым. Прежде всего надо было определить демаркационные линии, отмежевывающие ту и другую партию от ближайших соседей.
Для кадетской партии грань справа была ясна, ибо за ней формировались партии, не скрывающие своих намерений защищать собственные классовые интересы. Не столь очевидной была грань слева, ибо «левые друзья» кадетов сразу же после успешной массовой всеобщей стачки приступили к подготовке вооруженного восстания. Это и стало «камнем преткновения» для дальнейшего сохранения тесных отношений с «друзьями слева», которые, по терминологии Милюкова, стали превращаться «во врагов слева». Изменение позиции кадетского руководства в декабрьские дни 1905 г. сразу же почувствовали левые, в том числе петербургские освобожденцы.