Личное дело женщины-кошки
Шрифт:
– Вы такая заботливая!
Я молча смотрела на старуху, а та продолжала:
– Без вас Миша никогда бы не додумался до анализа!
– Моя роль в этом сильно преувеличена, рано или поздно Михаилу пришла бы в голову идея об исследовании.
– Вы даже дали ему телефон специалиста! У него такая странная фамилия.
– Федор Молибог. Верно, а почему нет? Федя один из лучших специалистов в своем деле, он тщательно изучит кровь, не обманет, не ошибется.
– Анализ такой точный?
– Точнее не бывает.
– Прямо скажут: родные ли Настя с Мишей?
– Да.
– Стопроцентно?
– Маленький шанс на ошибку остается, но погрешность крохотная.
– Господи! – заломила руки Елена Сергеевна. – Что же вы наделали! Как могли? Зачем? Кто просил вас вмешиваться?
– Мне непонятен смысл ваших упреков, – холодно ответила я, вставая, – неужели вы сами не хотите знать, кто эта девушка? Родная внучка или самозванка?
– Дашенька, – начала ломать пальцы старуха, – ну вспомните, как обстояло дело! Настенька исчезла! Ни слуху ни духу! Все страдали, плакали, потеряли надежду – и вдруг! О счастье! Девочка вернулась! Снова в семье! А вы! Если сейчас выяснится, что пришла не Настя, Миша этого не вынесет! За Таню я не волнуюсь, у нее не нервы, а канаты! Железные тросы! А мой зять…
– Бывший, – уточнила я.
Елена Сергеевна вздрогнула.
– Что, душенька?
– Бывший зять!
– Да какая разница! Нас объединяет Настя. Михаил отец, я бабушка. Вдруг ваш Федор даст отрицательный ответ? И что? Миша в реанимации, я покончу с собой, Настя попадет в сумасшедший дом, а вас съест совесть. Пожалуйста, прямо сейчас позвоните Молибогу и велите ему отказаться от проведения анализа!
Я положила ногу на ногу.
– Связаться с Федором нетрудно, он завален работой и будет рад, если одной заботой станет меньше.
– Вот и действуйте, – словно сытая гиена, заулыбалась Елена Сергеевна, – телефон на столе. Сейчас принесу трубочку. Ах, мне приятно вам услужить! Держите, кисонька. Номер помните?
– Конечно. Но неужели вы не хотите знать правду?
– Нет.
– Станете общаться с Настей, не думая о родстве?
– Девочка своя! Я ощущаю это, чую кожей!
– Если я попрошу Федора забыть о просьбе Михаила, то Медведев обратится в другую лабораторию.
Елена Сергеевна схватилась за голову.
– Ужасно! Скажите, он богат?
– Кто?
– Федор.
– Вы встречали в этой стране обеспеченных научных сотрудников?
– Чудесно, – потерла сухонькие ладошки старуха, – думаю, он не откажется от гонорара!
– Анализ платный, – кивнула я, – и, кстати, весьма дорогой.
– Хорошо, хорошо, – радовалась бабуля, – Дашенька, вы причинили мне много страданий, я не сплю, чуть не выбросилась из окна. Теперь исправляйте положение! Звякните Федору и спросите, сколько стоит анализ. Положительный! Понимаете?
Я кивнула.
– Хотите заплатить Молибогу за подтасованные результаты?
– Фу, как грубо! – возмутилась Елена Сергеевна.
– Зато правда!
– Я хочу спасти счастье семьи Медведевых, – патетически заявила она, – Татьяна бесплодна, она не сумела родить, а Миша мечтал о ребенке. Понятен вам ход моих мыслей?
– Нет!
– Детонька! Попробуйте вникнуть: Миша…
– В отношении Миши у меня полная ясность, – ответила я, – но вам-то какое дело до Медведевых?
– Боже! Они мне родня!
– Таня и Миша?
– Естественно! Ларочка смотрит с небес и радуется! Я ради дочки стараюсь.
– И вы готовы любить чужую девушку?
– Мне Настя родная! – возмутилась Елена Сергеевна.
Тут в моем мозгу произошло некое движение, и я потрясенно выпалила:
– Вам родная! А Мише?
Елена Сергеевна прижала руки к лицу.
– Что за намеки, дорогая? – дрожащим голосом протянула она. – Лариса выходила замуж непорочной девочкой! Настя появилась на свет спустя девять месяцев после свадьбы!
– И вы даже выносили во двор окровавленную простыню, чтобы убедить соседей в невинности невесты, – скривилась я. – Слишком эпатажный поступок для москвички с высшим образованием.
– Это народная традиция, – стала слабо протестовать Елена Сергеевна, – нужно ее поддерживать.
– Я бы еще поверила в это, если бы вы с дочерью жили в горном селении на Кавказе, – протянула я, – но дело происходило в конце двадцатого века в Москве.
Елена Сергеевна заморгала.
– Вы знали, что дочь беременна от другого, – продолжала я, – и сделали все возможное для обмана Миши. Восстановили девственность хирургическим путем? Или, напоив жениха до потери пульса, набрызгали на белье куриной крови?
Старуха заморгала, потом бросилась к подоконнику.
– Сейчас кинусь вниз! Вы позорите Ларочку!
Я спокойно смотрела ей в спину. Елена Сергеевна распахнула раму и попыталась вскарабкаться на подоконник.
– Вам помочь? – спросила я.
– Брошусь с десятого этажа! – заорала она.
– Возьмите стул, – посоветовала я, – легче будет взобраться.
Елена Сергеевна захлопнула стеклопакет.
– Какая вы дрянь! – с чувством произнесла она. – Пожилой человек стоит в проеме окна! Готов лишить себя последних лет жизни…
– Вы так и не влезли на подоконник, – напомнила я.
– Чудовище, – прошептала Елена Сергеевна и упала на диван, – монстр!
– Значит, Лариса изменила мужу, – констатировала я, – Настя не Мишин ребенок, и анализ делать бессмысленно!
– Нет, это не так, – слабо ответила Елена Сергеевна.
– А как?
– Настя дочь Медведева!
– Тогда зачем сей спектакль с самоубийством?
– Морально она его! Мишенька обожал девочку и… вам не понять, – зарыдала Елена Сергеевна, – Ларочка… деньги…