Личные враги
Шрифт:
Он улыбнется — и запоют птицы. Он возьмет Лорен за руку, крепко обнимет, согревая теплом своего надежного сильного тела, и она будет вечно нежиться в его объятьях, положив голову ему на плечо. Его пальцы будут бережно, ласково перебирать ее волосы.
Лорен вовремя очнулась, чтобы не скатиться с седла. Она поспешила сесть прямо и, притворившись, что поправляет складки тартана, украдкой оглянулась, не видел ли кто ее позора. Всадник, ехавший следом за ней, вопросительно взглянул на нее. Лорен кивнула, мол, все в порядке, и торопливо
Иисусе, как же она устала! И когда только они доберутся до цели? Лорен больше не видела тех, кто ехал впереди, — тропа извивалась, словно змеиный след. Вдалеке вела зловещую перекличку пара сов, слышался перестук копыт и тихое позвякиванье доспехов. Пальцы Лорен занемели от холода, шея точно одеревенела.
Она могла бы сейчас мирно спать в доме Кенны, на тюфяке под теплым одеялом, могла бы лежать в своей комнате в Кейре, сладко посапывая в любимую подушку. Так нет же — понесло ее в Дунмар, да еще хватило ума поддаться на подначки графа Моргана и поехать именно с этим дозором. Он подбил ее на это, решив доказать, что не пытается обмануть ее.
«Неужели и впрямь поэтому ты поехала в дозор? — вкрадчиво вопросил ее внутренний голос. — Неужели Арион и вправду что-то скрывает от тебя? Или же он сказал истинную правду? С какой стати ты вдруг стала так подозрительна? Не связано ли это с твоими подлинными чувствами к графу Моргану? Ведь ты все время думаешь о нем, жаждешь его объятий, хотя и презираешь себя за эту слабость».
Боже милосердный, что же она творит?
Впервые после смерти отца Лорен пала духом. Ей не место здесь, среди мужчин. Она слишком слаба,
чтобы браться за мужское дело. У нее нет права занимать место во главе клана.
Сплетницы из Кейра были правы… Ей должно сидеть дома и заниматься женскими делами, смиренно дожидаться Мердока и думать о нем и о предстоящей свадьбе, а не о черноволосом англичанине, не о бурных, пугающих страстях, которые терзают и опустошают ее бедное сердце. Ей давно надо передать главенство над кланом мужчине и понять наконец, что никогда она не добьется успеха в мире, который благоволит исключительно мужчинам. К чему ломать комедию, к чему притворяться сильной и смелой? Господи, как она устала.
Лорен прикрыла ладонью глаза и зажмурилась, бессильно покачиваясь в седле, пряча от чужих взглядов закипающие в глазах слезы. Нет, она не в силах больше бороться с тягостными мыслями, с сомнениями, отчаянием, болью.
Отец устыдился бы, что его дочь оказалась так слаба.
При этой мысли Лорен выпрямилась и упрямо вскинула голову.
Отец всегда считал ее сильной. Отец никогда не баловал ее. Он даже не считал, что его дочь должна слепо подчиняться традициям. Отец гордился ее вольнолюбием и поощрял ее стремление к независимости.
Когда восьмилетняя Лорен, освобожденная из заточения Арионом Морганом, добралась до прибрежной деревни, где жили ее сородичи, отец с громким криком бросился к ней и крепко обнял, расцеловал, не скрывая радостных слез. Когда унялись крики и замешательство и она поведала во всеуслышание обо всем, что с ней случилось: как ее схватили враги, как сам дьявол Морган приходил к ней в темницу, как черноволосый мальчик спас ее и она бежала всю ночь по глухому лесу, — отец повернулся к людям, обступившим их, и воскликнул: «Вот какая у меня чудесная дочка! Вот какая она умная и храбрая!»
Он учил дочь всегда быть честной и гордой, как вести за собой других. Неужели Лорен могла позабыть эти уроки? После смерти отца она поступила именно так, как он бы хотел, — возглавила сородичей, покуда не оправится от раны новый лэрд, и боролась с опасностями, которые угрожали клану. Лишь сейчас Лорен с изумлением поняла, что именно к этому всю жизнь готовил ее отец. Хеброн Макрай оставил своей дочери драгоценный дар, и будь она проклята, если растратит его впустую!
Лорен выпрямилась в седле, заметно приободрившись и телом и духом.
Кони замедлили шаг, и вскоре всадники сгрудились там, где горная тропа расширялась, вливаясь в крохотную лесистую долину.
— Отсюда мы пойдем пешком, — объявил один из англичан. Лорен вместе со всеми спешилась, подвела коня к ближайшему дереву и обмотала поводья вокруг крепкой ветки. Лорен поплотнее запахнула плащ и присоединилась к воинам, тесно обступившим Ариона.
— Вот здесь начинается след, — сказал один из шотландцев, указывая на едва видную полоску притоптанной травы. Вокруг густо росли деревья и кустарник. Теперь Лорен поняла, почему им пришлось оставить коней внизу. Эти места, как и большая часть Шота, до сих пор не были освоены людьми. Даже снизу было видно, что подъем окажется нелегким, а кое-где придется едва ли не ползти, прижимаясь к обрывистому склону.
Лорен услышала, как Арион приказал нескольким своим людям остаться у коней и держать ухо востро. Она тут же огляделась и, выбрав нескольких своих сородичей, знаком приказала им последовать примеру англичан.
Граф Морган наблюдал за ее действиями с непроницаемым видом, а затем подошел ближе, якобы затем, чтобы посовещаться перед тем, как пойти по следу.
— Я не прошу тебя идти с нами, Макрай, — уставясь в землю, еле слышно проговорил он. Голос его был так тих, что Лорен пришлось подойти вплотную — иначе бы она не разобрала ни слова.
— Ты и сюда-то едва добралась, — продолжал граф, — я же видел, что ты борешься со сном. Пожалей меня и себя — останься здесь и жди нашего возвращения.
Лорен вскинула голову и едва заметно усмехнулась:
— Нет.
Судя по всему, Арион ждал именно такого ответа. Лицо его осталось бесстрастно, зато в голосе появились злые, отрывистые нотки:
— Ты будешь только помехой. Мы не знаем, что нас ждет впереди. Ты слишком устала и отлично это знаешь.
— Я иду с вами, Морган, — ответила Лорен, все так же усмехаясь. — Я чувствую себя прекрасно.