Личный досмотр. Последний бизнес
Шрифт:
— Артист!.. Народный!.. А как же зовут этого деятеля?
— С утра звали Василий, фамилия Таран.
— Что-о?!. Таран?.. — в изумлении переспросил Жора.
— Именно. Почему такое удивление? Это переодетый император Эфиопии?
— Таран… Мамочка моя родная, это же надо такое везение… — И, помолчав. Жора уже другим, деловитым и озабоченным тоном прибавил: — Вот что. Этого парня надо прибрать к рукам. Ему нравятся иностранные вещи, я знаю. Любит музыку и… интересуется девочками. Я это тоже знаю. Увязываешь? Это все надо обеспечить в лучшем виде.
— Вопрос! — пожал плечами Червончик.
Жора хлопнул приятеля по спине.
— Ну, а по этому поводу требуется подбалдить!
И он разлил по стопкам водку.
Но выпить им не пришлось.
К столику подошел плотный человек в хорошо сшитом летнем костюме. Светлые курчавые волосы его были зачесаны назад, глубоко посаженные серые глаза смотрели холодно, с хитрым прищуром. За ухом начинался и уходил под ворот белой рубахи длинный и узкий шрам.
Человек неторопливо, как-то по-хозяйски, оглядел обоих приятелей и спокойно сказал, обращаясь к Жоре:
— Пока я тут сидел и закусывал, — он кивнул на ближайший столик, — один разговорчик с вами наметился. Но без свидетелей. Жалеть не придется.
Он спокойно опустился на стул, достал портсигар и не спеша закурил от зажигалки.
Жора и Червончик переглянулись, потом Жора, ощущая внутри непонятно откуда взявшуюся вдруг робость, как можно небрежнее сказал:
— А у меня от него секретов нет. Так что как угодно.
Человек, прищурившись, внимательно посмотрел на Жору и холодно, веско ответил:
— Угодно говорить тет-а-тет.
— Ну, знаешь что, — вмешался внезапно заспешивший Червончик, — я, пожалуй, пойду. Кажется, мы все решили.
— Если гражданин настаивает… — пожал плечами Жора. Про то дело только не забудь.
— Вопрос!
Червончик поднялся со своего места, кивнул на прощание Жоре и торопливо направился к выходу.
— К вашим услугам, — с независимым видом, закуривая, сказал Жора.
Незнакомец усмехнулся.
— Я тут ненароком разговорчик ваш слышал с матросиками. Понял так, что иностранным барахлом интересуетесь?
— Допустим.
— Вот я и допустил. И на этот счет есть деловое предложение. Скоро буду иметь десятка четыре дамских кофточек нейлоновых, столько же отрезов, столько же часов, рубашки мужские, костюмы и прочее. Уступаю в три раза дешевле, чем платите…
Говоря, незнакомец не спускал глаз с Жоры, и тот вдруг почувствовал, как у него хелодок пробежал по спине и от волнения задрожала рука с сигаретой.
«Нечистое дело, — подумал он. — В два счета сгорю».
Незнакомец как будто прочел его мысли.
— Для собственной и вашей безопасности ставлю два условия. Железных! Первое. Полная тайна вклада. Обеспечивается вашим здоровьем, — в голосе его прозвучала нешуточная угроза. — Второе. Все вещи, до последней, толкать будете в других городах. Если хоть одну вещь в этом городе реализуете, отвечаете, обратно, своим здоровьем.
— Согласия я еще, кажется, не дал, — криво усмехнулся Жора, — а вы уже угрожать изволите?
В серых глазах незнакомца мелькнула злая искра.
— Вы мне подходите. А особого согласия теперь и не требуется. Я слишком много карт открыл, чтобы на попятную идти, студент Наседкин Жора.
— Вы… вы откуда меня знаете?..
— А вас тут все знают. И запомни, — неожиданно переходя на «ты», с угрозой произнес незнакомец, — штуки со мной короткие. А тебе еще жить…
— Вы меня на испуг не берите! — вскипел Жора. — И не таких встречали… У меня нет большой суммы. Обратитесь к Рокфеллеру.
— Найдешь. У тебя, я слышал, — незнакомец усмехнулся, на то «капелла» создана. Кредит широкий.
Но Жора не желал уже ничего слушать.
— Все! Я в этом деле кристальный. Пачкаться не желаю.
Незнакомец даже не изменился в лице. Только светлая полоска шрама на шее стала вдруг рубиновой.
— Ах, вот как!.. Ну, гляди, студент, не просчитайся… Мне терять нечего…
Он с силой размял в пепельнице свою папиросу и не спеша поднялся.
Жору вдруг охватил панический страх.
— А вы… вы… сами кто такой?
— На глупый твой вопрос не отвечают, — через плечо бросил тот и вдруг, резко повернувшись всем телом, в упор спросил: — Будет у нас разговор?
— Ну… допустим…
— Ага. Значит, кое-что уразумел.
И незнакомец снова плотно, по-хозяйски, уселся за столик.
Глава VI
НА СТАРОЙ ПОСУДИНЕ
Уже смеркалось, когда Витька Блохин, по прозвищу «Блоха», оглядевшись, протиснул свое тщедушное тело в узкую щель ограды и оказался на территории судоремонтного завода.
Слева вытянулись длинные, потемневшие от времени здания цехов. Оттуда несся гул станков, глухие и тяжкие удары паровых молотов, то в одном, то в другом из закопченных окон вспыхивали голубые зарева автогена.
А впереди было море. Оно угадывалось по громадным плавучим докам, между стенками которых величаво дремали остовы кораблей. Другие суда, тоже старые, с ободранной краской, некоторые без труб и палубных надстроек, теснились у дебаркадера, дожидаясь каждый своей участи: либо возникнуть вновь и, сверкая свежей краской, легко и гордо резать форштевнем волны, а под самым клотиком мачты будет по-прежнему гордо полоскаться флаг, либо, честно отслужив свой срок, навсегда проститься с морем.