Личный поверенный товарища Дзержинского. Книга 1. Комиссарша
Шрифт:
– Сейчас другое дело, господин Казанов, – возразил мне Дзержинский. – Идёт война и не на жизнь, на смерть. Для победы революции нам нужно было разложить армию царя. И мы её разложили. Был единственный союзник царя – армия и флот, – и этот союзник сам сдал своего царя. Мы не допустим ошибки царя. Мы будем уничтожать всех сомневающихся, оставляя только тех, кто предан нам не за страх, а за совесть. Те, у кого нет совести, будут работать на нас за страх. За страх жизни родных и близких. Если будет плохо, то мы введём в армии децимацию. А поэтому, вы должны подписать присягу советскому правительству. Считайте, что это ваша вербовка.
– Меня никто не освобождал от обязательств перед Россией, господин Дзержинский, я присягал не только царю, но и Отечеству, пусть я не офицер, но десять присяг я принимать не буду, – твёрдо сказал я. – А моих родителей присяга не защитит. Все под Богом ходим.
– Экий вы колючий, – испытующе посмотрел на меня председатель ВЧК. – Мне заново приходится любить русских, и я считаю, что деятельность моя в молодости была не самой правильной. Но русский народ вряд ли кем-то будет понят, даже самими русскими. Пока я жив, я смогу вас защитить, но и в нашей системе столько много людей, которых даже близко нельзя подпускать к человеческим судьбам, но пока революция диктует свои правила и когда-то придёт то время, когда человеческие качества будут основными при назначении на должности. Возвращайтесь, я в вас верю, и Марию привозите обратно. Вот вам разрешение на выезд за границу.
Дзержинский что-то быстро написал на листочке бумаги, расписался и поставил личную печать.
Крепкое пожатие руки было нашим прощанием.
Глава 29
Чекистские мандаты и наган Марии мы оставили у моих родителей. Сейчас мы должны полагаться только на себя. В поезд садилась супружеская пара, Мария и Дон Казановы. Скромная пара со скромными запросами.
В то время не принято было шиковать в поездках. Да и сейчас всё так же. Если шикует, то богат. Если богат, то ты объект для грабежа. А грабили все: и преступники, и милиция, которая должна была с ними бороться. Неизвестно, кого нужно было больше бояться. Но все боялись только ВЧК. Нужно отдать должное Дзержинскому. Сволочей изгоняли из органов.
Исключение составляла военная контрразведка, созданная на день раньше органов ВЧК и входившая в структуру армии. Армейская ЧК была соединена с органами Военного контроля. Вроде бы и ЧК, но под контролем военного руководства и ВЧК. Если бы в военную контрразведку брали самых лучших офицеров, как в ВЧК, то уровень репрессий среди командного состава Красной Армии был бы куда меньше, и не было бы культивируемого до сегодняшнего дня принципа военных контрразведчиков: «у нас и генералы плачут как дети».
Проблемы милиции-полиции в обозримые для историков годы были одними и теми же. Менялись люди, проблемы оставались. Какой бы ни был человек, система его ломает и те, кто пришёл бороться с преступностью из чистых побуждений либо уходит, либо меняется под прессом беззакония, вызванного требованием поступательного роста показателей борьбы с преступностью. Если сложить все показатели их работы, то получится, что преступность уже побеждена трижды или четырежды. А она, тем не менее, растёт из-за отсутствия в стране гражданского общества, которое не будет мириться с преступными проявлениями окружающих людей. Успокоение начальникам придёт только тогда, когда в преступниках будут числиться поголовно все граждане страны при стопроцентных показателях работы правоохранительных органов.
Мы с Марией ехали в Мурманск, единственные ворота выезда из России. На все стороны шла гражданская война, а севера пока оставались как бы нейтральными, хотя рядышком шла первая российско-финская война за Карелию.
До апреля 1917 года это был город Романов-на-Мурмане, но так как царей в России не стало, тем более Романовых, то и город переименовали в Мурманск. Мурманами называли норвежцев, норманнов. Для русского уха более приятно звучит мурман, чем норман. Собственно говоря, толчок к развитию Мурманска дала мировая война и распоряжение строить здесь порт на месте рыбацкой деревушки. В 1915 году в бухту прибывает первый океанский корабль с материалами для строительства железной дороги от порта до Петрозаводска. Так что можете себе представить, что представлял себе городок Мурманск летом 1918 года.
Портовые города всегда неприветливы, они как бы щетинятся от тех, кто приезжает, и неохотно принимают чужаков. Но если человек влился в команду портового города, то тогда этот город становится ему родным домом, где для него приветливо открыты все двери.
Мы неоднократно использовали Мурманск для выездов в Англию, поэтому и город встретил меня как старого знакомого. Я всегда останавливался в двухномерной частной гостинице, которую содержала вдова мелкого чиновника. У неё останавливались порядочные и состоятельные люди, которые хорошо платили за полный пансион с удобствами на улице, конфиденциальность, покой и безопасность.
Оставив Марию в гостинице, я пошёл оформлять билеты на пароход, отправляющийся в Англию. Со стороны оно выглядит легко – пришёл в кассу и купил билет. На самом деле нужно было оформить разрешение на выезд в соответствии с запиской Дзержинского. Затем поставить отметки в паспортах. Уплатить представителю пароходной компании за двухместную каюту второго класса и показать сумму денег, подтверждающую, что мы сможем содержать себя в Англии. Потом заполнить таможенную декларацию, которую нужно предъявлять вместе с паспортами и посадочным сертификатом в день отплытия парохода.
Все бюрократические дела я закончил во второй половине дня, когда нормальные люди полдничают. Свистнув пацана из тех, что во множестве обретается возле транспортных контор, я отправил его с письмом по указанному на конверте адресу и зашагал в гостиницу. В наши дни я бы не воспользовался подобной оказией, зная о необязательности современной молодёжи. А в то время каждый пацан своей работой держал реноме надёжности мальчишечьей компании и курьером становился не тот, кто пошустрее и пробивнее, а тот, чья была очередь. Поэтому можно было не беспокоиться о том, что послание не дойдёт до адресата.
В гостиницу я пришёл к ужину. В то время процесс приёма пищи был не тем поглощением белков и углеводов во время просмотра телепередач, а действом, создающим семейные традиции и сплачивающим семью.
Пока я умывался, Мария с хозяйкой уже накрывали стол и запахи, доносившиеся со стола, подгоняли меня с завершением одевания к столу. Даже в крестьянских семьях не было принято садиться к столу за ужин в исподнем, тем более в интеллигентных семьях. Ужин был рыбным. На закуску к водочке двойной очистки была слабосолёная сёмга. Нежная, с янтарной капелькой, она просто таяла во рту. А солёные грузди с репчатым луком и в подсолнечном масле были просто восхитительны.