Личный ущерб
Шрифт:
Ивон бродила по улицам и равнодушно смотрела на яркие весенние тюльпаны, приветливо помахивающие своими милыми головками.
29
Мой план спасения операции «Петрос» и самого Робби предусматривал его немедленное отстранение от адвокатской практики. Никаких встреч с клиентами, походов в суд и подписывания каких-либо документов. Альтернативы этому не было. Даже если бы нам удалось как-то извернуться и получить для него диплом адвоката, дисциплинарная и разрешительная комиссия коллегии адвокатов (ДРК) никогда бы не выдала лицензию человеку, который (а это им обязательно станет известно) нелегально занимался адвокатской практикой в течение двадцати
Для Диннерштайна придется придумать какую-нибудь историю. И пока он будет искать замену Робби в суде, все это следует держать в строжайшей тайне, иначе заклюют ответчики. А Робби тем временем сможет по-прежнему передавать деньги Краудерзу через Джудит, и скоро, наверное, прибавится Джиллиан Салливан. Робби уже был ей должен за одно дело, которое потом передали Школьнику. Особую важность приобретало то обстоятельство, что он мог принять участие в завершающей стадии игры против Косица и Туи. Это давало мне возможность что-нибудь выторговать. В любом случае Робби ждала тюрьма. Моя задача состояла в том, чтобы минимизировать срок.
Большую часть переговоров мы со Стэном провели во время возобновившихся утренних пробежек в Уоррен-Парке. Он бегал каждый день зимой и летом, а я взял перерыв до весны. Мы встретились несколько раз и все основательно обговорили. Из ККСО примерно неделю грозили закрыть операцию, но потом смягчились. Слишком уж много потрачено денег, слишком глубоко копнули и слишком крупные выявили преступления, чтобы просто взять все и бросить. Мы со Стэном пришли к выводу, что обещать Робби условное наказание теперь нельзя, но можно и нужно посоветовать судье, который будет рассматривать дело, при вынесении приговора учесть пользу, какую он принес своим сотрудничеством с правоохранительными органами. Это как-то уравновесит его правонарушения, включая адвокатскую практику без лицензии. По моим самым оптимистическим прогнозам, Робби получит около двух лет. А что будет с фирмой, если суд предпишет вернуть все деньги, полученные за период его незаконной практики, одному Богу известно. Теперь нашу договоренность со Стэном должны были одобрить в Вашингтоне.
Наконец он уведомил меня в середине мая:
— Они подписали, но появилось еще одно условие, которое тебе не понравится.
Не понимаю, как ему это удавалось, но он пробегал каждое утро шесть миль и выглядел так, будто прогулялся лишь сотню-другую метров. Экипировка была почти в идеальном порядке. Футболка, шорты, кроссовки, фляжка с водой в сумочке на поясе. Щеки чисто выбриты, волосы аккуратно причесаны, нигде нет следов пота.
Заметив мое недоумение, Стэн улыбнулся.
— Мы пошли на это не от хорошей жизни. Малатесту мы потеряли, а обвинения против Школьника и Краудерза висят на волоске. Адвокаты начнут упирать на отсутствие у Робби лицензии, но с этим, наверное, удастся как-то справиться. А вот присяжные запросто провалят дело из-за неприязни к Фивору. Значит, нам нужно их убедить, что этот проходимец оказал следствию неоценимую помощь, в результате чего удалось раскрыть широкомасштабную коррупцию. Поскольку Фивору в суде уже появляться нельзя, я решил сфабриковать иск, по которому он выступит в качестве ответчика, а не адвоката. И этот иск рассмотрит судья по особым ходатайствам. — Стэн внимательно посмотрел на меня. — Короче, мы хотим прихватить Магду.
Он был прав. Мне это не понравилось. Мы заспорили. Я утверждал, что считать Магду взяточницей абсурдно. Стэн ссылался на Вашингтон, говорил, что идея пришла оттуда, и длительное личные отношения между адвокатом и судьей, которая регулярно занималась рассмотрением его исков, уже сами по себе являются криминалом. И вообще, на этом настаивает ККСО.
Я заявил, что это похоже на испытание судом Божьим. Существовал в Средние века ритуал, согласно которому подозреваемую в колдовстве женщину связывали по
— Джордж, — сказал он, — сколько раз… да что там, сколько сотен раз ты давал возможность виновным уходить от наказания? И не в суде, добившись оправдательного приговора, а таким, о которых правоохранительные органы вообще ничего не знали. Сколько в твоем кабинете побывало насмерть перепуганных фирмачей, которым ты дал дельные советы? Один в ужасе от того, что получил повестку в суд. Что делать, если ему зададут нехороший вопрос? И ты учишь его, как отвечать. Другой разводится с женой и боится, как бы она на суде не болтнула лишнего, ведь ей известны кое-какие секреты. Джордж, у тебя побывали тысячи таких людей. И все они сейчас гуляют на свободе, по крайней мере, большинство, потому что мы о них ничего не знаем. Но если нам становится что-нибудь известно… тогда не обессудь, Джордж, мы обязательно берем их в разработку. Дело в том, что защищать людей от всевозможных паразитов — моя обязанность. И я не хочу гадать, сделала ли Магда уже что-либо плохое или совершит в будущем. Если для этого есть основания, то я обязан заняться ею сейчас.
Позиция Стэна была безупречной, но я все равно не согласился.
— Я же предупредил, что это тебе не понравится, — усмехнулся Стэн и припустил трусцой к своей машине.
Робби, надо отдать ему должное, подставлять Магду категорически отказался.
— Я уже сдал им всех взяточников, — заметил он. — А она честная. И виновата лишь в том, что имела глупость связаться со мной.
В общем, Робби не струсил, отказался слепо повиноваться Сеннетту и даже выразил готовность отсидеть больший срок. Сколько дадут. Я восхищался его стойкостью, а затем сделал то, что был обязан как адвокат, то есть объяснил, почему ему следует согласиться.
С самого начала Робби был обязан выполнять роль дистанционно управляемого автомата. В противном случае там наверху уже давно бы всю операцию прикрыли. И без того на суде адвокаты защиты станут обвинять власти в том, что они превратили американского адвоката в грязного осведомителя. Если же Робби начнет накладывать вето на выбранных фигурантов, то все очень скоро закончится.
— Но тогда Стэн потеряет жизненно важный орган, с помощью которого можно добраться до Брендана, — заявил Робби.
— Возможно, потеряет, — промолвил я, — но людей в Вашингтоне Брендан не очень интересует. У них другие заботы. Конгресс, президент, средства массовой информации, национальные адвокатские организации. И когда ККСО закроет операцию «Петрос», Сеннетт всю злость выместит на вас. Не сомневайтесь. Дела по Школьнику, Краудерзу и Уолтеру тут же станут достоянием средств массовой информации и будут рассматриваться в суде без вашего участия. Если же вас решат вызвать в суд в качестве свидетеля, то, несомненно, в арестантской робе, чтобы присяжные видели, что вы понесли наказание. Робби, не обольщайтесь. Стэн арестует вас немедленно и сделает все, чтобы не выпускать под залог. Разве можно доверять жулику, который двадцать лет занимался адвокатской деятельностью без лицензии? И вы больше никогда не увидите жену.
Когда я упомянул о жене, Робби нахмурился. Он повернулся в кресле и начал смотреть в окно. На лице некоторое время сохранялось решительное выражение, а потом постепенно растаяло. Робби сглотнул слезы и зажмурился.
Теперь предстоял разговор с Мортоном Диннерштайном. Ему надо было представить убедительную версию, почему изменился статус Робби. Стэн доверил эту важную миссию мне. Мол, кроме меня, это сделать некому. Ивон осталась работать в фирме, чтобы впоследствии на суде подтвердить, что Робби действительно прекратил адвокатскую практику.