Лицо Свободы
Шрифт:
– О временах, когда тебя здесь не было, – саркастично ответил я. – Хорошее было время.
– Круто, мужик, очень круто, – сказал он равнодушно. Эмоции были его самой слабой стороной. Я был даже уверен, что старина Гриффи большую часть жизни проходил с серьезной физиономией изредка делая паузы на улыбки.
– А где Сью? – спросил он
– Сейчас придет, сказала, что ей надо в библиотеку…
– Опять – сказали мы синхронно и засмеялись, вернее я засмеялся, Грифф только усмехнулся.
Мимо проходили его знакомые, и он начал пожимать им руки, перекидываясь
Я стоял на четвереньках, с шеи стекала кровь, она же заполняла горло изнутри, я чувствовал, что вот-вот захлебнусь ею. Но умирать было рановато. Я схватился за зеленую рукоятку ножа, торчавшей из моей шеи, ее нельзя было вынимать, кровь нечем было закрыть, а смерть от кровотечения меня не прельщала. Но сражаться с ножом в горле я тоже не мог, поэтому одним быстрым движением нож покинул мое горло, и из раны начала пробиваться кровь. Боль я почувствовал не сразу, она медленно начала обжигать место ранения, отправляя меня в полное забытие.
– Не вставай, урод, ты мне уже надоел, – проговорил грубый чей-то голос передо мной.
Это был старый мужчина, в солдатской униформе, сжимающий в правой руке огромный черный пистолет, направленный в голову маленькой девочки лет восьми, которую он удерживал левой рукой. Она тихо обливалась слезами, глядя на меня, в ее глазах я заметил надежду, которая покидала их с каждой каплей крови, которая падала на пол из моей шеи.
Я медленно поднялся на ноги, силы оставляли меня, я это чувствовал, еще немного и даже скорая мне вряд ли помогла. Но я не мог оставить девочку.
– Ты не понял, урод? Я сейчас ее убью, – огрызнулся старый солдат и взвел курок.
Все планы, которые я прорабатывал у себя в голове, проваливались, потому что я не мог двигаться быстрее пули. Казалось, что нет надежды на спасение, придется пожертвовать девочкой чтобы обезвредить злодея. Но тут я услышал крик: она укусила его за руку и успела отскочить в сторону от дула пистолета, и тогда я, не теряя времени, решил действовать. Прыгнув в его сторону я…
– Эй, я еще здесь, – проговорил Грифф, ущипнув меня за руку. – Не уходи там.
– А, извини, что-то я…
– Совсем с ума сошел, верно, – перебил он меня. – У меня это, дела кое-какие появились, так что я, наверное, пойду. – Он потянул мне руку.
– С нами не пойдешь?
– Не, итак слишком долго откладывал… Эти дела. Так что я, наверное, погнал, – ответил он мне неуверенно.
Дела, которые так часто занимали его в последнее время, мне не нравились. И причиной этому послужило не то, что он почти перестал проводить время со мной и с Сью, нет, я был большим мальчиком и такие вещи меня задевали. Мне не нравилась его другая компания, с которой он частенько занимался своими делами, они вызывали у меня тревогу. Возникало чувство, будто он связался именно с теми «недогангстерами», которых я ранее упоминал. Естественно, он о них никогда не говорил, и я его не беспокоил по этому поводу, в надежде на то, что у него хватит мозгов не создавать себе проблем.
– Ладно, чувак, бывай, – я пожал его руку в ответ.
– Не уходи в свою нирвану пока Сью не придет, а то мало ли. – Он легко улыбнулся и ушел.
Конечно, я не так много знал о жизни Гриффа, но и ему не так много было известно о моей жизни. Например, он еще не подозревал, что мои уходы в нирвану не всегда от меня зависят. И я очень сомневался в том, что расскажу ему когда-нибудь об этом, учитывая, как насмешливо он относился к тому, что итак знал
Вдруг меня посетила мысль:
«Если я ему ничего о себе не рассказываю, зачем ему рассказывать о себе».
Глава 3
Мы с Сью двигались прогулочным шагом в сторону улицы Рейгана. Обсуждая предстоящие контрольные работы, которые были также обделены моим интересом. По одну сторону нас сопровождали ряды серых деревьев, сменяющих свой окрас в преддверии лета. Они находились за небольшой железной перегородкой, которая понемногу ржавела, что не оставила без внимания администрация местного района. В десяти футах позади нас остались новые перегородки вместе со строительными изделиями, которые еще не успели установить.
Я начал наблюдать за людьми снующих вокруг нас. Все казались мне абсолютно одинаковыми, да, они внешне сильно отличались друг от друга, в особенности тот хасид, разговаривавший по телефону рядом с местной забегаловкой, отличались мировоззрением, духовными и материальными ценностями, а также другими поверхностными категориями, которыми характеризуется человек в первую очередь. Однако жизнь у них была одна и та же. Рождение, учеба, работа, пенсия. Были, конечно, люди, которые выделялись из общей массы, они либо не учились, либо не работали, либо умирали рано и не доживали до пенсии. Это все было обобщенным суждением, жизнь у людей очень сильно отличалась, но по сути она была одинакова.
И я вновь начал ловить себя на мысли, что не хочу такого. Очень часто в последнее время меня пробирали такие философские рассуждения о смысле моей жизни. Мне невыносимо хотелось интересной жизни, и я не подразумевал жизнь известного или богатого человека, так я все равно был бы таким же как все. Хотелось жизни, на которую другие будут смотреть с трепетным вожделением, под словом «другие» я имел ввиду всех. Чтобы все смотрели на меня снизу-вверх. Я понимал, что это выглядело слишком высокомерно, в буквальном и переносном смысле, если еще не учитывать того, что это было очень эгоистично, но что я мог поделать, я ведь тоже человек, а эгоизм – присущее человеку свойство.
– А кстати, правда то, что говорят про Кристи? – спросила меня Сью, упоминание имени моей сестры вновь вернуло меня к общей беседе.
Я взглянул на нее, ее синие очки с прямоугольной оправой отражали лучи уходящего, солнца. И глаза под его светом отливались красивым зеленоватым отблеском, который на секунду задержал мой взгляд на лице. Ее светлые волосы, также под влиянием солнца, сияли так, будто скрывали под собой сердцевину яркого пламени.
– Ты о чем? Что она еще натворила? – спросил я, нахмурив брови.