Лицом к лицу
Шрифт:
– Какой-то козел за тобой ухаживал, чтобы разнюхать информацию для писаки? – кричал Рив. – И он пользуется двумя именами: Майкл для тебя и Мик для Сары-Шарлотты?
– Ты знал, что планируется книга? – тихо спросила она.
– Да все об этом знают. Мы все получили письма. И все знали, что ты не хотела бы, чтобы кто-то с ним сотрудничал. Никто этого и не делал.
Тут она вспомнила слова Майкла, что не все члены семьи захотели сотрудничать. Значит, кто-то все-таки согласился.
– Ты где? – спросил Рив.
– На железнодорожной станции. Я не
– Дженни, перестань. Не будем сейчас вспоминать о самой большой ошибке, которую я сделал в жизни. Мне казалось, ты меня вроде бы простила. Слушай, садись на самолет и прилетай ко мне. На выходные.
– Не могу.
– Можешь! Я уже у компа и покупаю тебе билет. Ты находишься совсем рядом с местом, где тебя подберет лимузин, чтобы доставить в аэропорт. Езжай к нему на такси или просто дойди пешком. Лимузин я закажу. Так… есть рейс в семь сорок из аэропорта Кеннеди в Шарлотт. Я взял тебе место у прохода.
– Но у меня даже зубной щетки нет!
– Ты летишь в Шарлотт, штат Северная Каролина. Это все-таки не Антарктида. Здесь есть магазины. Единственное, что тебе нужно, это удостоверение личности, чтобы тебя пустили в самолет. Ты уже идешь к лимузину? Давай поторапливайся.
– Зачем ты хочешь, чтобы я приехала?
– Потому что я тебя люблю. Всегда любил и буду любить.
Дженни подошла к остановке такси.
– Не отключайся, – попросила она.
– Не буду.
– Рив, я не поеду на лимузине.
– Дженни, я тебя умоляю! Я не хочу, чтобы ты без меня плакала.
– Я прилечу, но не хочу ехать на лимузине – он слишком медленный. Я поеду на такси. У меня есть деньги.
Тут ее осенило: почему она не обратила внимания на то, что, когда была с Майклом, постоянно пыталась стать другим человеком? Человеком, чья душа не пострадала от ужасной трагедии?
Девушка села в такси.
– В аэропорт Джона Кеннеди, – сказала она и, чтобы уверить водителя, что у нее есть деньги, показала их.
– Дженни, приезжай быстрее, – попросил Рив.
– Тебе не придется долго ждать, – заверила она.
Дженни распустила волосы. Больше никаких глупых заколок и резинок. Потом сняла купленные в аптеке очки. Два года она скрывала настоящую Дженни Джонсон. Девушка помотала головой, и волосы распушились. После сделала селфи и написала:
«Хо-хо-хо, Дженни».
Четвертый элемент пазла похитительницы
После событий в Нью-Джерси и Коннектикуте женщина, которую раньше звали Ханной, металась с одного места на другое, пытаясь найти бывших членов секты. Но многие переехали, и найти их оказалось невозможно. Некоторое время ездила на поезде. Ей нравилось смотреть в окно, и она была бы не против кататься так всю жизнь. Главное – чтобы кто-то вел.
Но путешествие закончилось, и Ханна оказалась на Восточном побережье. Тот день, когда она похитила девочку в Нью-Джерси, казался таким же далеким, как начальная школа.
В Калифорнии погода была лучше, но одиночество ощущалось острее.
Как люди находили друзей, тех, с кем ели, общались и смеялись?
Неважно.
Отец отправлял деньги на абонентский ящик Тиффани Спратт. В Боулдере Ханна будет не единственной, кто катается на лыжах, бродит по горам, посещает пару занятий в неделю и получает деньги, которые ей присылают издалека. Правда, она не планировала кататься на лыжах, бродить по горам и посещать занятия. Так чем же заниматься? У нее теперь есть деньги, поэтому можно что-нибудь придумать.
Ханна поехала в Колорадо, поближе к абонентскому ящику.
Он словно якорь привязал ее к миру. В ящике скапливалась масса разной бесполезной корреспонденции: реклама, письма с просьбой оказать денежную помощь, бесплатные газеты и даже кредитные карты. Правда, все они не работали. Женщина внимательно просматривала письма в поисках единственного нужного.
А вот и чек.
Конверт был помятым, но внутри была заветная бумажка.
Она направилась в банк и показала водительские права Тиффани Спратт.
Но денег не выдали.
В конце концов пришлось открыть счет и некоторое время ждать, что его одобрят. Только после этого она смогла получить наличные. Сотрудники банка настояли на том, чтобы она оставила часть денег на счете. Кроме того, банк брал определенную комиссию за их выдачу.
Какая мерзкая система эксплуатации!
Потом Ханна поняла, что денег, которые выплачивает Фрэнк, недостаточно для нормальной жизни.
Их было очень мало, даже чтобы жить бедно!
Фрэнк наверняка тратил массу денег на ту девочку. А кто будет оплачивать ее счета? Работать – точно не выход. Она не может работать, она слишком хрупкая.
Перед отъездом из Коннектикута женщина заставила себя обнять и поцеловать маленькую девочку, как делают настоящие матери. Садясь в угнанный автомобиль, Ханна услышала слова Миранды:
– Фрэнк, надо ехать в магазин. Нужны пижама, пластиковый стаканчик и детское кресло для автомобиля…
Родители тратили деньги на какую-то неизвестную девочку, а ей давали очень мало, хотя именно Ханна была их настоящей дочерью!
Она ненавидела мать и отца и часто размышляла, нашла ли их полиция, посадили ли в тюрьму за кражу ребенка. Потом до нее дошло, что, если те окажутся в тюрьме, она перестанет получать деньги.
Но с другой стороны, если их посадят, может, вообще все деньги достанутся ей?
Однако Ханна не читала газет и не смотрела новости, поэтому не знала, как сложилась судьба родителей.
У нее не было никакого желания с ними общаться, но выхода не оказалось, единственным способом связи с Мирандой и Фрэнком был телефон. Она решила набрать из автомата в фойе студенческого общежития.
Если полиция не арестовала родителей, она потребует деньги, угрожая, что заберет девочку.
А если их посадили в тюрьму, никто все равно не сможет ее найти – звонила она из автомата, которым могли пользоваться сотни людей.