Лидер "Свободы" 2
Шрифт:
Ангелина спиной почувствовало надвигающиеся проблемы и резко обернулись. Глаза у девушки стали размером с блюдце.
— Волкова, ты в бога веришь? — Сразу беру быка за рога.
— Нее… то есть да-а-а…
Щеки девушки пылают от волнения. Приближаюсь ещё на полшага.
— У меня вопрос жизни-и-смерти, Волкова! — Слышу как громко бьется её сердце и падают челюсти зевак. — Надо за двадцать минут превратить мой гостиничный номер в место для романтического свидания. Дорожку из лепестков роз от лифта, ванну с шампанским, цветы в номер и обязательно большого плюшевого
Слышу, как разбивается сердечко девушки за соседним ресепшеном. У бедняжки аж слезки потекли. Ангелина ничего не понимая хлопает ресницами. Кажется у неё скоро пар из ушей повалит.
— Самойлов, а мишку то зачем?
— Видишь вот этот лифт? — Оборачиваюсь и глазах у притихшего зала указываю на вход в холл Ассоциации. — Господин Панкратов «Чёрный» выйдет из него через двадцать минут. Вручишь ему Мишку, пачку презервативов и букет цветов из Разлома. Видел такие в вашем меню услуг. Передашь, что Самойлов просил без этого всего в номер не подниматься. Помни, Волкова! Это вопрос жизни и смерти!
Кладу на стойку девушки два больших камня сущности жизни. Хорошо быть при деньгах, гы-гы-гы.
— Сдачу оставь себе. Все я побежал! На кастинг опаздываю.
Поправил капюшон, вжал голову в плечи посильнее, и посеменил к лифту. Где-то за соседней стойкой раздались шепотки.
— Кто это вообще такой? Весь такой загадочный, да ещё и с допуском С-ранга…
— Тсс… это Кристоф Самойлов, сын барона нашего. Ходят слухи, что Кристоф с главой Ассоциации на пару снимают фильмы для взрослых… Слышала про номер? Видать за актерами поехал.
11:01, Воронеж, 26 июня 2030 года
Окраина Воронежа, 500 метров от городской стены
Во времена моей молодости, тут находились пятиэтажные панельные хрущевки. Без лифта, с раздолбанными дорогами и собаками гавкающими из под каждого куста. Что сказать! Года идут, а Воронеж не меняется. Даже знакомое КПП из столь же знакомых бабулек встретил у пятачка, где семечками торгуют. Меня просканировали взглядом, обласкали не ласковыми словами и наверное познакомили бы с паяльником, но я вовремя скрылся за поворотом.
Пока шел до дома Дупла, раза три чуть не применил дыхание разрушения. Бездомные животные в городе сильно изменились. Опасных особей-мутантов давно переловили. Так что с человеком в человейниках теперь сосуществуют только три большие группы собак.
Собаки-охранники, у которых хозяин превыше всего. Такие при должной дрессировке умеют гавкать по уставу и выть гимн Российской Империи. Затем идут дуралеи — весом под сорок кило лохматого счастья — встречающие тебя с работы могучем воем под дверью.
И конечно же пёсики, вложившие очки сущности в свою милоту. «Кавай!» Как любила говорить Машка Самойлова. Такой пёсик своей актерской игрой, разобьет сердечко самому Станиславскому. Они как котики из Шрэка, но с драматургией уровня Хатико и Белого Бима в одном лохматом лице. Умеют выть романсы, пить вино и быть хозяевами для своих хозяев.
Как ни странно, с приходом Системы у людей
Но сейчас речь не о животных. А о нас с Дуплом, наконец добравшимся до его двора.
Мы с Лысым поднялись по лестнице на последний этаж панельки. Парень чуть повозился с дверным замком и тихо-тихо зашел внутрь.
— Крис, заходи. Только не шуми. — Лысый снял ботинки. — Я с бабулей живу. Она днём всегда спит. А я стараюсь ночью в Разломы ходить. Так конкуренция на роль грузчика меньше выходит.
Пожав плечами, я пошел в квартиру. Сняв обувь на цыпочках прошел в комнату Лысого. Ну что сказать?! Хрущевка она и во времена Разломов остается таковой. Обои отваливаются, пятна подтеков на потолке, фанерный шкаф из времен СССР. Реликт, черт возьми! Мебель пережившая пять правителей и три государства.
Пленочный видеомагнитофон, с затертыми кнопками пылится на дальней полке. При виде приставки Денди, у меня аж сердце защемило. Усатый братец Марио, черепашки ниндзя, и суровый танкист из Танчиков, предстали перед глазами. Ох сколько часов жизни мы с ними разделили вместе.
— Крис, ты чего? — Лысый уловил мой пристальный взгляд. — А, ты про это? Это игровая приставка Денди. Мне бабуля её на шестилетие подарила.
— Хорошая у тебя бабуля! — Киваю со всем возможных одобрением. — Знает, что внукам дарить надо. А моя мне подарила на шестнадцать лет пачку новых женских глянцевых журналов со словами «Сколько продашь, всё твоё». Их списали в киоске, в котором она работала.
Хороший урок бабуля Сара мне тогда устроила! Журналы я продал в школе, нашим девчатам, по цена вдвое ниже рыночной. А потом ещё и сеть сбыта наладил. Директор потом долго ругалась с бабулей Сарой, но кого это волнует? На своё Денди я тогда уже успел накопить и начал сдавать его парням в аренду.
— Ого! — Лысый аж присвистнул. — Не думал, что в доме барона Самойловых такие заморочки?
— Так я приемный, а не родной сын Самойлова. Всё детство в детдоме прожил. — Причем дважды. — Дупло, ты учти. Я к барону больше не имею никакого отношения. Мы теперь как-бы дальние родственники. Потому я не баронет, а безземельный рыцарь. Ладно, давай о деле поговорим.
Указываю рукой на потолок.
— Лысый, ты чего в таких условиях живешь? Ты же Охотник.
— Крис, так я грузчик, а не боец-маг как ты! — Парень фыркает. — То что заказчики платят, уходит на жизнь. Чуток оставляю на себя и бабулю. Чуток плачу храму Персефоны сверх нормы налога, чтобы меня на ежемесячные задания не выдергивали.
У меня в голове тут же включается калькулятор. Нам заплатили авансом сто малых камней порядка. С них налог Ассоциация не берет, так как по сути это сделка внутри команды. Храм Персефоны — под крылом которого видимо ходит Лысый — также не берет долю. Налог государству? Хм…хм… а как вообще он берется? Спрашиваю у нового… ну пусть будет друга.