Лидия. Головная боль академии. Книга 2
Шрифт:
От болевого шока и кровопотери Эдриан потерял сознание. На этот раз даже тьма не всколыхнулась, чтобы захватить его тело.
***
Лидия
Спустя месяц
Какая прелесть в свободе? – можно отлично сдать сессию, не тратя ночное время на развлечения; можно сделать прорыв в зельеварении, который на сей раз будет открыто увековечен в науке; можно не бояться, что мой любимый мужчина причинит мне нестерпимую боль и бросит... Потому что он уже
Не будем о грустном.
Жизнь прекрасна и удивительна. А удивительна она тем, что удивила моих родителей грядущим пополнением!
Мама была в ярости, когда узнала. Папа испытал смесь вины и злости, потому что его учёба в академии, похоже, вскоре накроется детской ванночкой для купания.
Обрадовалась новости одна я, ну, может, ещё бабуля с дедулей.
Однако и мои чаянья не оправдались: братик или сестричка у меня появится в количестве одна штука, хотя должна была быть как минимум двойня, как у Амавера. Но спасибо Лорене хотя бы за это. Я буду не одна!
Это лето моего одиночества: Кэт с Эмилем нашли общую волну, и их теперь не разлепить; Лессар до середины августа на полевых учениях, а больше друзей у меня нет.
Так что я только и делала, что помогала родителям в делах герцогства, доводила до идеала вакцину, после которой Эдриан перестанет зависеть от меня, и гоняла чаи с мамулей, у которой после периода токсикоза наступил круглосуточный зверский аппетит.
– Лидия, что у тебя случилось с твоим ректором? – спросила мама таким тоном, что даже мне, тёртой деловой колбаске, стало не по себе.
Мы заседали в большой гостиной, так как роскошная молочно-золотистая обстановка в ней напоминала интерьер императорского дворца, который мама очень любила.
– Ничего особенного. Он порвал со мной, как только узнал, кто я.
– Эх, – недовольно вздохнула она. – Вечно мы, женщины, выбираем себе сирых да убогоньких.
– Он нормальный! – воскликнула я, но тут же стухла. – Был...
– Да? А то, как он кривится, глядя на титулованных особ? Да он настоящий дикарь! Бьюсь об заклад, что у него за пазухой есть ещё более жирные тараканы, которым ты не обрадуешься. Лучше бы тебе попался кто-нибудь из твоего круга. Непонятен мне промысел богини...
– Я разберусь, мам.
– Поверь, я сейчас вовсе не о его отсутствующем титуле и не о деньгах. Я желаю тебе только лучшего. С Эдрианом ты намучаешься. Поверь мне, я испытала эти тяготы на собственной шкуре.
– Папа не был сирым и убогим!
– Был! Ещё как был! – горько усмехнулась мама.
– Да ну?
– Когда я впервые его увидела, на нём были расползшиеся по швам чужие обноски. Ботинки он подвязывал бечевой, чтобы не потерять подмётки. Он упрямо отказывался принимать помощь. Гордость и бедность – это ядерная смесь. Над ним издевались, травили. Я и пожалела его.
Мне даже не представить папулю таким, каким его описала мама. Я его всегда видела красивым, подтянутым, сильным. А прошлое – это уже не настоящее! Вот бы мне и своё прошлое тоже вычеркнуть...
–
– Любила, конечно! Но с примесью жалости. Знаешь, меня одолевала этакая тяга вечно спасать его. О, даже не припомню, сколько раз я это делала, – разоткровенничалась моя родительница.
– Разве оно не стоило того? Ты жалеешь, что вышла за папу?
– Жалею. Иногда. Когда он меня вконец выбесит. Но потом это проходит, и я снова становлюсь счастливой женой, – улыбнулась маман, и я заметила грустинку на её лице.
– Что, мам? Что тебя тревожит?
– Я никогда не чувствовала себя свободной. Речь не про отношения. С самого детства я была под гнётом отца, потом на меня свалились дела герцогства и родительство... Всегда на мне лежала ответственность, и это выматывает. Только я обрадовалась, что ты выросла и скоро можно будет передать тебе титул управляющей герцогини, как ты заявила, что не хочешь принимать его. И... – она глубоко вздохнула. – Я тебя понимаю. И не тороплю. Насладись свободой, забудь на время о личных проблемах – и просто радуйся жизни!
– Спасибо, мам. Я, пожалуй, знаю, как воспользуюсь твоим советом. А что насчёт тебя?
– Я поговорила с мамой и Терном, и они согласны на время взять на себя дела герцогства. Тем более, они подключились уже почти год назад, и это не будет для них чем-то новым.
– Это здорово, мам!
– Да. И мы с Лиссом отправляемся в путешествие на три недели. Вдвоём!
– Как? И вы тоже? – а я-то думала, что моя идея прогуляться по столицам соседних стран и искупаться в южном море хоть сколько-нибудь оригинальная.
– Ну-у, по поводу тебя я не уверена, – просияла родительница, глянув мне за спину. – Надеюсь, новости о смене твоего семейного положения подождут нашего возвращения?
Я оглянулась – на пороге гостиной стоял Эдриан, держа в руке приметную квадратную коробочку из красного бархата.
Не плакать! Не плакать!
Эпилог
Спустя год
Маленький черноволосый демонёнок в пелёнках визжал так, словно мимо с разрывающим барабанные перепонки криком пролетел птеродактиль. Ему всего пять месяцев, а он уже вовсю проявляет свой деспотичный характер.
– Да, ты будешь достойной сменой мне, – удовлетворённо заключила я, поймав при этом недобрый, с прищуром, взгляд папули с пелёнкой на плече.
Эх, чует мой тыл, что родитель в курсе моей роли в зачатии этого исчадия... кхм, то есть милого голубоглазого ангелочка.
Братик Лориэль родился шестого марта, в один день с Эмилем, только с разницей в девятнадцать лет. К счастью, Лори – копия меня, а не Эмиля.
А вот мой тихушник дядюшка и Катарина тайно обвенчались в июне, никого не поставив в известность. Позже они объяснили свой поступок тем, что не хотели устраивать торжество. Что с них взять? Тихушники – они и есть тихушники. Я их не осуждаю.