Life in me
Шрифт:
Моя красавица стояла за стеклянными дверями в душе. Я привлёк к себе внимание, снял с себя всю ненужную одежду. Эмма посмотрела на меня, и на её милом личике появились мои любимые ямочки, когда она улыбается. У Софии таких нет, а вот у моей красавицы их сразу три по разным уголкам её соблазнительного ротика.
Я подошёл к кабине, и девушка выключила воду.
– Ты почему так рано встала и не разбудила меня!? – спросил я после того, как мне удалось сполна насладиться вкусом этих сладчайших губ.
– Потому что ты очень сладко спал, я не
Я взялся сам помыть ей голову и заодно насладиться прекрасным видом её пятой точки.
Да, я слишком пошлый, но для 20 лет это ещё нормально. Я вспенил её шампунь на голове, и по инструкции нужно было подержать три минуты на голове. Пока я распрямил её шикарные чёрные волосы, принялся доставлять удовольствие не только себе, но и ей.
– Дэвин, я и так в экстазе от того, как ты мне вымыл голову. Но мне нельзя этим заниматься до больницы, – сказала она, когда мои руки были на её животе и сползали всё ниже и ниже.
– Ничего не будет только от одних ласк, – сказал я ей на ухо соблазнительным стоном. Она простонала в ответ, и моя рука скользнула в её лоно.
Я начал выводить узоры на её внутренних стенках, и она стонала, начала прерывисто дышать.
Когда она попросила быстрее, я сначала удивился, но не стал медлить. Я быстро довёл её до оргазма, и она кончила, содрогаясь в сладостных муках. Я от её стонов перевозбудился, но если я хочу отомстить, придется потерпеть, пока смою её шампунь с волос.
Нет, она издевается надо мной! Я смываю с её головы остатки пены, и она стонет ещё больше от того, как я провожу рукой по её волосам и смываю шампунь. Я посмотрел на её кожу – она вся в мурашках. Наверное, ей холодно, или слишком приятно.
Закончив процедуры, я повесил душ и всё-таки отомстил ей. Отшлёпав по полной её пятую точку, заодно успокоил моего дружка. Она повернулась ко мне лицом, и я увидел её замечательные большие глаза. Сейчас они кажутся ещё больше из-за того, что её голова мокрая.
– Я так тебя люблю! – Ну, вот она снова это сказала. Мне так приятно это слышать. Она очень редко это говорит. Обычно перед тем, как она уезжает домой. Последний раз это было после того, как мы поссорились. Я пытался всё объяснить, а она мне сказала большую речь и что любит меня, и ушла. Это был самый худший месяц в моей жизни.
После её признания она поцеловала меня в губы, и мы вышли из кабины и оделись снова в пижамы. Я надел свои боксеры.
Мы прошли в гардеробную, и я услышал:
– Готовь мои любимые наручники, – я даже как-то растерялся. Она не любит, когда я её привязываю к кровати. – Сегодня ночью мы не уснём, и завтра тоже, – я чуть ли сознание готов был потерять… Неужели моя Эмма могла такое сказать?
Я подошёл к моей любимой и прикоснулся своими руками к её шеи.
Я посмотрел ей в глаза и проверил не заболела ли она. Вроде всё хорошо. Но, что бы Эмма говорила вслух такие вещи, это на неё совершенно не похоже.
– Нет, всё-таки мою девушку подменили, – высказал я диагноз и прошёл к моей половине гардероба.
– Меня не подмени-ил-ли-и-и-и, просто я хочу, что бы моему любимому мужчине было хорошо! – сказала она, и я посмотрел на неё, когда она кривлялась. – Ну, и не без собственной вы-го-ды, – проговорила она и улыбнулась мне уголком рта.
Она надела свободное платье с закрытой спиной и никакого выреза на груди. Но зато оно довольно короткое. Платье с молнией во всю длину платья. Молния с боку, поэтому снять она его сможет самостоятельно. На платье кружева чёрного цвета. А само платье розовое.
Девушка надела каблуки такого же цвета и застегнула на тоненький ремешок.
Девушка подошла ко мне и попросила встать.
После просьбы последовал вкуснейший поцелуй в губы, и она прикусила мне губу.
– Это тебе, чтобы помнил обо мне. Ты собирайся и покорми Мелиссу, она сегодня должна родить. С ней будет Кэролайн, пока меня не будет. Вечером узнаем, кого родила, не забудь позвонить врачу. И езжай в колледж. Я пойду к Николь. Она мне высушит волосы и прическу сделает. Потом поговорю с девчонками и поеду встречать Анну, – она сказала мне, что они помирились, когда мы ехали к её родителям. Я был приятно удивлён. – Ты понял меня!? – спросила моя командирша, и я кивнул. В награду я получил ещё один поцелуй этих медовых губ и ощутил её прекрасный язык. Она так меня ласкала, что я весь завелся и хотел обнять её и не отпускать. Но как только я протянул руки к её пятой точке, она прикусила мне язык.
– Тебе в ванной было мало? Пошляк ты мой любимый! Всё, давай быстро одеваться и собираться на учёбу! Не забудь всё сделать, что я сказала! – она вышла в спальню и начала собирать сумку. У неё отдельная сумка для походов в больницу.
Я сделал все необходимые вещи и поговорил с Мелиссой. Мы сводили её с персом наших соседей. Имя у него по названию породы «Персик». Он очень красивый по расцветке, серьёзно, напоминает персик.
Позавтракав, я попрощался с Эммой, которая сидела на стуле в комнате Николь, и уехал на учёбу. Николь и Джон решили провести эту ночь здесь. Врач так сказал. У неё были осложнения, и ей прописали только свежий воздух и никаких нервов. Плюс постоянные процедуры, капельница и анализы. Ужас. Кажется, в женской консультации это называется лечь на сохранение.
По приезду в колледж я на автомате пошёл смотреть замены и расписание. Рядом с заменами висело объявление: “Все студенты, которые отправляются на смену в лагерь, 28 марта проходят диспансеризацию, просьба зайти за направлениями в поликлинику”. Гласила запись и внизу была подпись администрации колледжа. Странно, парни говорили, что наши девочки все разъехались именно в этот день. Надо спросить у миссис Белгольц, кто едет в лагерь. Хотя я точно знаю, что моя любимая в этот лагерь не едет, её просто не возьмут туда.