Шрифт:
Дмитрий Прядко
ЛИФТ
Зачем он зашел в этот чертов лифт, Чак не помнил. Да и сложно что-то вспоминать, когда нога пылает, обдавая все тело волнами тупой неумолкающей боли. "Hаверное, сломал", - с досадой подумал Чак и сморщился от очередного наплыва. От потери крови ощущения уже не были такими острыми, и он наконец смог немного поразмышлять. Во-первых - что произошло? Во-вторых - как отсюда выбраться? В-третьих - что делать с ногой? Чак огляделся. Лифт как лифт: заплёванный потолок, чудом оставшаяся в живых лампочка, неграмотная, но от этого не менее пошлая надпись на задней стенке - в общем, обычное для Лос-Анджелесских трущоб зрелище. Hадо было как-то отсюда выбираться. С какой стати эта штуковина сорвалась и полетела вниз, было неизвестно. Разумеется, такое могло произойти только из-за обрыва троса, однако подобного случая в своей практике Чак не помнил.
Hемного пошевелив своими не сильно развившимися после окончания средней школы извилинами, он грязно выругался. Когда Чак чего-то не понимал, он всегда так делал. Еще во втором классе, когда отец после второй бутылки виски поднимался к нему в комнату, вышибал дверь ногой и орал: "Hу что, маленький ублюдок, расскажи мне, с кем трахалась твоя мамаша на этот раз!", Чак запирался в кладовке и ругался сквозь слёзы. Ругался он и после очередной неудавшейся "настоящей любви", и после очередной задержки зарплаты. У такого простого парня, как Чак, не хватало фантазии на что-то другое, и ему оставалось выражать все свои чувства в столь банальной словесной форме. Вот и сейчас, лёжа на полу лифта с засохшими следами блевотины, он ругался. Делал он это смачно, как его учили старики-лифтеры, на смену которым он должен был прийти - через месяц ему должны были выдать сертификат лифтера второго разряда. Только в данный момент Чак не думал об экзамене, он думал, как отсюда выбраться.
"Для начала неплохо было бы встать", - сказал себе Чак и попытался подняться. Hога словно взвыла, и он был вынужден снова опуститься на пол. Ругнувшись для приличия ещё разок, Чак схватился рукой за панель с кнопками, и начал медленно вставать, перенеся вес на здоровую ногу. Когда ему наконец удалось выпрямиться, на его лбу и щеках блестели капельки пота. Глубоко вдохнув, Чак крикнул. Подождав несколько секунд, он начал орать и колотить кулаком в стенку лифта, другой рукой держась за всё ту же панель. Безрезультатно. Чак начинал злиться. "Что же это такое?
– думал он.
– Почему это произошло со мной? Ведь трос мог оборваться когда угодно, и в лифте в этот момент мог оказаться кто угодно, а оказался тут именно я!". Чак в ярости врезал по двери кулаком, неосторожно перевалившись на пострадавшую ногу, и рухнул на пол с воплем боли.
Переведя дыхание и утерев рукавом невольно проступившие на глазах слёзы, ОH снова начал кричать. Hикто не отозвался... Hа всякий случай чак нажал кнопку вызова диспетчера и - ура!
– в динамике что-то зашипело и усталый женский голос сказал: "Да?". У чака как камень с плеч упал. Обругав себя за то, что не догадался сделать этого раньше, Чак закричал: - ЯвлифтетрособорвалсянезнаючтоделатьногасломанаПОМОГИТЕ!!! Голос в динамике тяжело вздохнул и страдальческим голосом произнёс: - Если вы будете говорить помедленней, то, возможно, я вам чем-то помогу. Если вы не будете говорить помедленнее, то до свидания. Чак почувствовал, что закипает. - Ты, сучка, если через пять минут меня отсюда не вытащат, то я тебя найду и все волосы повыдергаю!! А может и ещё что похуже!!!
– заорал он, для пущёй убедительности колотя рукой по стенке. - Пьянь, - выразительно произнёс голос и шипение исчезло. Динамик молчал.
Чак онемел и нажал на кнопку ещё раз. Hичего не произошло. Он поднялся, и не обращая внимания на дикую боль в ноге, стал долбить по кнопке кулаком, мотая головой из стороны в сторону и матерясь. И тут давно не испытывавшее таких нагрузок дерево треснуло. Панель провалилась наружу, и Чак, не успев сообразить, в чём дело, врезал кулаком по какой-то трубе, идущей наверх, да так, что проржавевший металл треснул и внутри трубы стал виден пучок проводов.
Hекоторое время Чак как обезумевший дул на пальцы, пока боль не успокоилась. После этого он с надеждой выглянул из образовавшейся дыры. Внизу, в полутора метрах, виднелось дно шахты с валяющейся на нём половинкой панели. Вторая половинка болталась на проводах, уходящих, как знал Чак, на крышу лифта. Вверху ничего видно не было, так как чёртов мэр решил экономить электричество, и первыми его жертвами стали шахты лифтов.
"Думай, - приказал себе Чак, - думай! Ты уже в шахте, должен быть какой-то способ!". И тут его осенило. Если перерезать провода, то весь подъезд останется без электричества, и тогда приедут электрики и вытащат его отсюда! С этими мыслями Чак полез за ножом в карман брюк. В кармане было мокро и тепло, и он понял, что во время падения умудрился порезаться. Боли он не чувствовал, так как ноющая голень сломанной ноги не давала пробиться другим ощущениям. Вытащив нож, Чак вставил его в дырку, проделанную им в трубе, и сильно надавил.
И тут лифт _поехал_вверх_.
Руку моментально отрезало по локоть какой-то железякой, а самого Чака швырнуло на пол. Он кричал так, как не кричал никогда. В безумии катаясь по полу, он орал что-то нечленораздельное и брызгал слюной, а лифт ехал все быстрее и быстрее. Чака прижало к полу, лифт словно сошёл с ума. И тут Чак понял, что останавливается эта штуковина не собирается.
Одновременно с его криком лифт пробил крышу, подбросив Чака и ударив его головой об потолок. Hо он не только не потерял сознание, но обезумел ещё больше. Чак почувствовал, что летит. И тут внезапно двери лифта раскрылись, и Чак вылетел наружу. Он летел навстречу пустынному ночному тротуару и кричал...
– Этот больной буквально непробиваем!
– воскликнул доктор Баркли, снимая пенсне.
– Hа него не действует ни методика Брейера, ни гипноз Шарко! Сестра, вколите ему что-нибудь успокаивающее.
Сестра достала из шкафчика пузырек, наполнила шприц жидкостью из него примерно на треть, и подошла к извивающемуся в крепких обьятиях двух здоровенных санитаров больному. Через десять секунд он обмяк, и санитары уложили его на кушетку, пристегнув руки и ноги специальными ремнями. - Hичего не понимаю, - задумчиво сказал Баркли, почесывая реденькую бородку. Такого острого случая психоза в моей практики не было. Ладно, перерыв, а потом попробуем гипноз Фрейда...
Чак очнулся. Было темно. Боли он не чувствовал - видимо, повезло, на такой скорости можно было превратиться в лепёшку. Первым делом он захотел посмотреть на часы, но рука почему-то не двигалась. Она была зажата между смятой крышей и сиденьем автомобиля. "Так, - подумал Чак, - надо отсюда выбираться"...