Лига сексуальных реформ
Шрифт:
– Убери сковороду к черту!
– прорычал он.
– К черту?
– недоуменно переспросила девушка.
– К черту, на кухню!
– крикнул Макс.
– И сделай так, чтобы я тебя видел. Ты рыжая, с зелеными глазами. Грудастая! Бедра - во! И зовут тебя радистка Кэт! А я - группенфюрер Фридрих Шальке!
– Милый...
– рыжеволосая красотка прижала пальцы к груди, с тревогой глядя на Макса.
– Какой я тебе милый?!
– взвизгнул тот, подтаскивая радистку Кэт к столбу.
– Я группенфюрер Шальке! И ты
– Милый, я расскажу. Но что?
– Еще раз назовешь меня 'милый', - злобно прорычал группенфюрер, связывая руки девушки за спиной.
– И я за себя не отвечаю.
– Милый, это меня и пугает...
Группенфюрер, занесший было плетку над полуголой жертвой, застыл на месте. Рука медленно опустилась.
– Что рассказать, милый?
– услышал он.
– Я сделаю, только не волнуйся. Все будет хорошо, мы вместе. Я твоя. Мне никто не нужен. Нас ничто не разлучит...
Группенфюрер заплакал. Привалившись к столбу, сполз вниз... Он забылся тяжелым сном и очнулся только под утро, лежа на полу у ног 'жертвы'. Плохо соображая, что происходит, попытался сесть ровно, но рука наткнулась на какую-то емкость.
– Шнапс, - прочитал Макс на этикетке.
Он ухмыльнулся и крепко приложился к бутылке. Лишь когда та опустела на три четверти, вытер губы и мутными глазами посмотрел на 'жертву'. Радистка Кэт мирно спала, привязанная к столбу. Похоже, она не испытывала никакого дискомфорта от того, что приходилось ночевать стоя.
– Нет, это не жизнь, - покачал головой Макс, вновь прикладываясь к шнапсу.
– Наши женщины другие. Они иногда 'нет' говорят.
Человек всхлипнул, стер пробежавшую по щеке слезу.
– Да, - продолжил он.
– Наши женщины говорят: нет, никогда, не с тобой, не сейчас, не так, не здесь... Зайки вы мои! А это чмо?!
Он вяло махнул рукой в сторону привязанного к столбу 'изделия 13-аа'.
– Мииииилый, - передразнил он.
– Я соскууууучилась. Сволочь! Миииииилый, я тебе ужин приготовииииила. Дура!
Он поднялся с пола, покачиваясь, прошелся по комнате.
– Нашу бабу завоевывать надо, ублажать. Дарить цветы. А она все равно не дает! Упрямится. Ищет тысячи причин, чтоб не заниматься любовью... Ее надо уламывать. Тащить в постель. Тратить на нее время и деньги. И, все равно, можно сковородкой по башке получить...
Тяжело вздохнув, он подошел к коробке, в которую было изначально упаковано изделие.
– Нет, - икнув, прошептал Макс.
– Мне надо что-то другое. Другое. Простите. Я сам не знаю, как объяснить словами, но другое...
– Добро пожаловать в Лигу Сексуальных Реформ!
– прозвучал вежливый голос чужого, от которого Макса потянуло блевать.
– О-о-о! Вижу, вы у нас не впервые. Хотите поменять модель на другую?
– Нет! Нет! Нееет! Мииииилый! Я хочу получить неустойку! Меня не устраивает изделие, которое было предложено. Но другое тоже не нужно!
–
То ли от смеха, то ли от разочарования...
– Сэр, у нас есть видеозапись о том, как вы обращались с 'изделием 13-аа'. Желаете посмотреть.
– Что? Какая запись?!
Газовое облако, скрывавшее дальнюю стену, подползло поближе, и Максим вдруг почувствовал себя жертвой, привязанной к столбу. Из серого облака вынырнул человек в черном мундире, с плеткой в руках.
– Ты радистка Кэт...
– прошипел он.
– Расскажешь мне все. Адреса, пароли, явки...
– Ни хрена себе, - потерев лоб, пробормотал Макс.
– Это что за отморозок?!
– Это вы, - странная воронка подпрыгнула до полотка, меняя цвет от нежно-бирюзового до пунцово-красного.
– Вы, сэр! Будем говорить о неустойке?
– Идите в... Впрочем, у вас нет такого места, - Максим пнул коробку с 'изделием' и повернулся в сторону выхода из здания.
– Чтоб я еще раз...
...Воздух. Почти такой же, как на Земле, но другой. Другое небо, другие, совершенно необычные пейзажи, другие люди. Нет, не люди. Чужие. Другой образ мысли.
– А может, не такой уж и другой?
– прошептал Макс, отходя в сторону от здания.
Он остановился за колонной, глядя на фиолетовую равнину, над которой медленно кружились разноцветные облака.
– Нет, Магдалина, - вдруг услышал он.
– Нет, поверь, не то. Блин, клянусь!
Максим замер, услышав грустный, нежный голос. В первую минуту он был поражен, будто молнией. Откуда здесь, на Лиге, женщина, обычная женщина?
Откуда? Он усмехнулся, догадавшись. Особого ума не требовалось. Из 'мужского банка', разумеется.
– Магди!
– вновь послышался тот же голосок, и теперь он звенел, будто натянутая струна.
– Я клянусь, это ерунда. С ним невозможно жить! Я не вынесла больше двух недель!
Макс беззвучно рассмеялся. Сколько дней продержался он? Три? Четыре?
– Настоящего мужика хоть есть за что отругать! Он жрет пиво и постоянно таращится на других баб. Он пристает к тебе в самый неподходящий момент и садится зырить футбол, когда больше всего необходимо участие в твоих делах. Забывает дарить цветы, храпит по ночам, называет тебя другими женскими именами и... и... и... Что?
– Магди! Этому уроду не за что сковородой по башке треснуть! 'Ты не устала дорогая?' 'Я так скучал, дорогая...', 'Что тебе подать, дорогая?' Разве-так-можно-жить?!
Макс громко рассмеялся и вышел из-за столба. Ему вдруг захотелось увидеть девушку, которая говорила по телефону...
Невысокая - чуть ниже Макса - русоволосая и симпатичная, с грустными серыми глазами. Она вздрогнула, увидев незнакомого мужчину, тут же дала отбой, заканчивая разговор.
– Прости, что напугал, - вежливо сказал Максим.
– Меня зовут Макс.