Лихое братство Тортуги и Ямайки
Шрифт:
Пятница 28 января. Прошлой ночью около полуночи мы оставили корабль и сели в вышеназванный барк, ланчу и четыре каноэ с намерением неожиданно захватить Арику. Мы гребли и шли под парусом всю ночь, идя к берегу.
Суббота 29 января. Перед рассветом мы были у берега и там прятались среди скал в течение всего дня, опасаясь быть обнаруженными врагом до того, как достигнем Арики. В это время мы были примерно в пяти лигах к югу от Арики, возле Кебрада-де-Сан-Витор — места на том берегу, носящего такое название. Когда настала ночь, мы на веслах ушли оттуда.
Воскресенье 30 января 1680 года. Этим днем… перед восходом солнца мы высадились среди скал примерно в четырех милях к югу от Арики. Мы высадили на берег девяносто два человека, оставив остальных в лодках, чтобы хранить и защищать их от внезапного нападения врага, предусмотрев возможность безопасного отступления для себя в случае необходимости. Этим людям мы оставили строгий приказ, чтобы, если мы подадим один дымовой сигнал из города или окрестных полей, они пришли за нами в гавань Арики с одним каноэ; а если будет два дымовых сигнала, то чтобы они привели все, оставив в лодках лишь пятнадцать человек Когда мы двигались от места нашей высадки, мы взобрались на очень высокий холм и не увидели оттуда ни людей, ни вооруженных сил врага; это вселило в нас надежду, что мы не были обнаружены и нападем на них совершенно неожиданно. Но когда мы находились на полпути к городу, мы заметили трех всадников, которые прискакали осмотреть холм; и, заметив нас на марше, они со всей поспешностью поскакали в город, чтобы сообщить о нашем приближении. Наш командир Уотлинг выделил сорок человек для нападения на форт и отправил нас сначала к тому месту, остальные предназначались для города. Мы, которые были предназначены для форта, имели при себе десять ручных гранат, когда пошли на штурм, и вместе с ними, как и с другим нашим оружием, мы атаковали крепость и обменялись несколькими выстрелами с нашими врагами. Но, в конце концов, увидев, что наш главный отряд находится в опасности, одолеваемый множеством наших врагов, мы отказались от попытки захватить форт и со всей поспешностью бросились вниз в долину, чтобы спасти и помочь им в сражении. Здесь битва была весьма отчаянная, и они убили троих и ранили еще двух наших людей из-за своих укреплений до того, как мы смогли одолеть их. Но наша ярость росла вместе с нашими ранами, мы все еще продвигались вперед и, в конце концов, выбили врага отовсюду, заполнив каждую улицу в городе мертвыми телами. Враг сделал несколько отступлений в нескольких местах, от одного бруствера к другому; и у нас не было достаточного количества людей, чтобы держать под контролем все захваченные места. И не успевали мы выбить их из одного места, как они приходили в другое и обеспечивали его новыми силами и свежими людьми».
В городе пираты захватили большое количество пленных. Последние сообщили им, что гарнизон Арики узнал о появлении в окрестных водах пиратского судна еще за три дня до нападения и, соответственно, хорошо подготовился к защите. Пленные также сообщили, что в город прибыло 400 солдат из Лимы, доставивших семьсот единиц оружия для использования местными жителями, и что в городе имеется 600 вооруженных человек, а в форте — 300.
«Владея теперь городом или большей его частью, — рассказывает Рингроуз, — мы отправились к форту, приказывая им сдаться, но они не удосужились ответить нам Тогда мы двинулись на него и атаковали во второй раз… Не сумев одержать верх, мы поднялись на крышу дома, стоявшего рядом с ним, и оттуда стреляли вниз внутрь форта (выделено нами. — В. Г.), убивая и раня многих их людей себе на пользу и удовольствия ради. Но пока мы были заняты этой атакой, остальные силы врага снова взяли несколько постов в городе и начали окружать нас в большом количестве с намерением изрубить нас Из-за этого мы были вынуждены во второй раз отказаться от осады форта и повернуться лицом к ним. Пока мы это делали, их количество и энергия возрастали с каждой минутой, мы обнаружили, что они превосходят нас, и соответственно мы решили, что лучше отступить к тому месту, где находились наши раненые под присмотром наших хирургов, то есть к нашему госпиталю. В это время наш новый командир капитан Уотлинг, оба наших квартирмейстера и многие другие из наших людей были убиты, не считая тех, кто был ранен и умирал Так что теперь враги сплотились против нас и выбивали нас из всех мест, мы были в весьма расстроенном состоянии и гораздо ближе к тому, чтобы погибнуть всем, нежели избежать кровопускания в сей день. Теперь мы убедились, что слова капитана Шарпа оказались истинным пророчеством… и день выдался весьма жарким для нас после той жестокой горячности, проявленной при… хладнокровном лишении жизни старого метиса-индейца, которого мы взяли пленным в Икике, о чем сообщалось ранее. Имея препятствия со всех сторон, в великом смятении, не имея командующего или лидера, чтобы отдавать приказы, что делать дальше, мы были рады обратить наши взоры на нашего доброго старого командира Бартоломью Шарпа и просить его весьма настоятельно смилостивиться над нашим плачевным состоянием и вывести нас Нам пришлось потратить немало времени, повторяя ему наши просьбы, прежде чем он обратил внимание на наше ходатайство в этом пункте, так сильно был он огорчен прежним мятежом наших людей против него… Но Шарп — человек неустрашимой отваги и прекрасный вожак, ничуть не боящийся посмотреть презренному врагу в лицо, человек, который знает как теоретическую, так и практическую части навигации. Поэтому по нашей просьбе и настойчивому ходатайству он взял на себя верховное командование снова, и начал раздавать указания, чтобы спасти нас. Он хотел забрать наших хирургов, но они поналивались, пока мы штурмовали форт, и не смогли уйти с нами, когда их звали».
Заметим, что хирурги находились в это время в церкви, временно превращенной флибустьерами в госпиталь. Поскольку в подвале церкви обнаружился склад вина, последователи Эскулапа не смогли удержаться от соблазна продегустировать его. Попав в результате перепоя в плен к испанцам, хирурги довольно быстро получили свободу — их профессия оказалась востребованой не только на пиратских кораблях.
После этого главным хирургом экспедиции был избран Лайонел Уофер, находившийся во время нападения на город среди тех, кто охранял оставленные на берегу каноэ.
Касаясь завершающей фазы сражения за Арику, Рингроуз пишет: «Они (испанцы. — В. Г.) убили и захватили у нас двадцать восемь человек; еще восемнадцать, коих мы спасли, были тяжело ранены. В это время мы крайне ослабли, мечтая о воде и провианте, ибо у нас ничего не было весь тот день. Кроме того, мы едва не задохнулись от городской пыли; она поднималась благодаря стрельбе, которую вели их пушки, так что алы едва могли различать друг друга. Они выбили нас из города, а затем преследовали нас в саваннах или на открытых полях, все еще атакуя нас со всей возможной поспешностью. Но когда они увидели, что мы снова собрались вместе, решив биться до последнего, они тогда убежали от нас в город и укрылись за своими брустверами. Таким образом, мы отступали в добром порядке, насколько это было возможно в такой неразберихе. Но их всадники преследовали нас, когда мы отступали, и стреляли в нас всю дорогу, хотя они не отваживались приблизиться к нам на расстояние выстрела из наших ружей; ибо их собственные поражали на большем расстоянии, чем наши, и стреляли дальше наших более чем на треть. Мы держались морского побережья для нашей большей безопасности; когда враги увидели это, они забрались на холмы и скатывали вниз большие камни и целые скалы, чтобы уничтожить нас Тем временем те, что остались в городе, допросили наших хирургов и иных людей, которых они взяли в плен. Те выдали им наши сигналы, которые мы передали нашим лодкам, оставшимся в тылу, так что они тут же подали два дымовых сигнала, которые были замечены теми каноэ. Для нас это было крайне опасно. Ибо, если бы мы не прибыли немедленно на берег моря, наши лодки ушли бы — они уже стояли под парусами; и мы бы все неизбежно погибли. Итак, мы покинули берег и прибыли на борт корабля около десяти часов ночи..»
31 января, в понедельник, флибустьеры вывели свой корабль в открытое море.
Согласно испанским данным, во время сражения за Арику защитники города потеряли 70 человек убитыми и две сотни ранеными. В то же время численность команды «Тринити» сократилась до 65 человек. Флибустьер Уильям Дик, еще один спутник Шарпа, записал в дневнике: «Теперь наша команда и наши силы были крайне ослаблены, но наш дух оставался крепким и, хотя нас постигли разочарования в нескольких местах, всё же мы надеялись, что рано или поздно, так или иначе, мы сможем реализовать наши планы, которые сделают нас богатыми».
Поход Николаса ван Хоорна на Веракрус
Операция флибустьеров по захвату мексиканского портового города Веракрус (1683) была одной из самых успешных в истории их деяний. Хотя она не вызвала такого резонанса в Европе, как нападение Генри Моргана на Панаму (1671), по своей прибыльности она, безусловно, превзошла «панамскую акцию». Верховное командование в этой экспедиции осуществлял уже известный нам голландский капитан Николас ван Хоорн, а его заместителями были Лауренс де Графф и Жан де Граммон.
Ван Хоорн прибыл в Пти-Гоав в январе 1683 года на 40-пушечном фрегате «Сент Николас». Губернатор колонии, сьёр де Пуансэ, решил использовать корабль голландца в качестве судна береговой охраны, способного как отпугивать испанских и английских корсаров, так и бороться с непокорными пиратами. Он предложил эту ответственную миссию Ван Хоорну, и тот охотно согласился стать «морским полицейским».
Согласно полученному каперскому поручению, голландский капитан должен был найти и задержать пиратов, которые ушли на судне «Ла Тромпёз», захватив его у англичан с Ямайки. Вторая часть поручения разрешала Ван Хоорну вести войну против испанцев в ответ на недавние атаки их корсаров на французские торговые суда и плантации. Это было сделано в угоду Ван Хоорну и оставляло ему широкое поле для маневра.
Приблизительно 300 человек с Сен-Доменга, как праздных флибустьеров, так и колонистов, завербовались в команду «Сент Николаса». Кроме того, Ван Хоорн согласился взять на борт в качестве своего помощника сьёра де Граммона. Помимо Граммона в походе участвовал еще один главарь местных флибустьеров — капитан Жан Тристан (Ян Кристиан), и небольшой фрегат под командованием Филиппа Гомбера де ла Флёра.
Ван Хоорн вышел из Пти-Гоава во второй половине февраля, имея запас провизии на шесть месяцев. Сначала он взял курс на Ямайку. В последний день месяца «Сент Николас» бросил якорь близ Порт-Ройяла. Ван Хоорн воспользовался этим визитом для передачи губернатору Ямайки сэру Томасу Линчу писем от Граммона и Пуансэ; в них английский губернатор информировался о намерении Ван Хоорна захватить пиратский корабль «Ла Тромпёз».
Линч встретил эту новость скептически. Что делал Ван Хоорн на Ямайке в то время, когда «Ла Тромпёз» болтался в окрестностях острова Ваш, у южного побережья Сен-Доменга? Прекрасно зная, какого сорта люди собрались на борту «Сент Николаса», он справедливо предположил, что охота на пиратов была лишь предлогом для людей, которые сами жили за счет грабежа испанцев. Тем не менее Линч прислал на борт «Сент Николаса» французского протестанта Шарля Барре, при посредничестве которого передал флибустьерам медикаменты и часть корабельного снаряжения.