Лик зверя
Шрифт:
– Так это был ты, погань?!
Влипнув в стул еще больше, Николай пролепетал:
– Извините, возможно, я подобрал не те слова, но...
– Ты вообще понимаешь, с кем говоришь?
– Голос гостя упал до свистящего шепота, затем вновь взмыл: - У меня производство стоит, деньги уходят! Я должен был получить станок уже три дня назад. Три! Куда Мишка смотрит? Понабрал уродов, работу не делают - жопы протирают.
Дождавшись, когда гость сделает паузу, чтобы набрать в грудь воздуха, Ольга произнесла:
– Если у вас претензии, обращайтесь ко мне, у него, - она указала в сторону Николая, что замер, ни жив ни мертв, - другая работа.
– Ах, вот значит как...
– зловеще произнес гость.
Глядя, как "колобок" двигается в ее сторону, Ольга все же не удержалась от улыбки, чем привела гостя в неописуемую ярость. Видя, как тот раздувается, собираясь излить очередную тираду, она произнесла с нажимом:
– Уважаемый, если у вас есть претензии, потрудитесь изложить человеческим языком, иначе я буду вынуждена попросить вас покинуть кабинет.
Мужчина застыл, словно натолкнулся на стенку, открыл и закрыл рот, но из перехваченного спазмом горла вырвался лишь хрип. Скрипнула дверь, на пороге обозначились два дюжих парня: толстые, как у быков, шеи, выдвинутые вперед, массивные челюсти, мясистые губы.
Один из парней пророкотал:
– Шеф, все в порядке?
Гость извернулся ужом, завопил:
– Вы где шляетесь, тунеядцы? Мне дерзят, выдворить грозятся, а вы!..
Рожи парней мгновенно посуровели, челюсти выдвинулись еще дальше, набычившись, они шагнули внутрь, выискивая взглядами обидчика. Ощутив, что глаза мордоворотов остановились на нем, Николай пискнул, сполз под стол. От немедленной расправы его спас лишь окрик гостя:
– Да не этот. Девка дерзит.
Парни остановились, повернулись к Ольге. На их лицах отразилось смешанное с презрением недоумение. Хрупкая девушка явно не представляла из себя угрозы, но хозяин стоял тут же, всем своим видом вопия о возмездии, и парни качнулись к столу. Чувствуя боевой азарт, Ольга улыбнулась, сказала дружелюбно:
– Мальчики, вы что-то хотели?
Ошарашенные подобным радушием, парни озадаченно остановились. Один, что покрупнее, покосился на хозяина, пробасил:
– Ты это, подруга, пока есть возможность, извинись. А не то...
– А не то что?
– поинтересовалась Ольга вкрадчиво.
– А не то придется немного поучить, - ответил парень сурово.
Заломив руки, Ольга воскликнула с мольбой:
– У вас поднимется рука на девушку?
Парень засопел, сказал раздраженно:
– Девушка, не девушка, но за языком надо следить.
– Да что ты с ней разговариваешь?
– рявкнул второй.
– Сука издевается!
Ольга вдохнула, сказала с нарочитой грустью:
– Суки и щенки, щенки и суки. Как в зоопарке, честное слово.
– Окаменев лицом, она произнесла звякнувшим сталью голосом: - Повеселились и хватит, а теперь пошли вон, пока я не вызывала полицию.
Парни ухмыльнулись, а их хозяин вдруг успокоился, словно речь пошла о чем-то рутинном, сказал со вздохом:
– С полицией уж мы как-нибудь утрясем. Так что, зови.
– Если успеешь, - гоготнул один из громил.
– Или можешь вызывать потом, когда уйдем, - зло сказал второй.
– Только, боюсь, это будет скорая помощь.
Ольга пожала плечами, сказала буднично:
– Не боитесь полиции - тем лучше. Обойдемся своими силами.
ГЛАВА 3
В предвосхищении боя сердце забилось сильнее, мышцы напружинились, а рефлексы обострились, отчего незаметные ранее детали вышли на первый план. Ближайший противник стоит правым боком вперед, что значит, скорее всего, левша. Второй, при взгляде на что-либо, поворачивает голову правой стороной, не сильно, но достаточно, чтобы понять - левый глаз поврежден, и видит хуже правого. Хозяин прячется сзади, и немного в стороне. Комплекция не позволит ему вступить в уверенный бой, но вполне может ударить в спину, значит, спиной не поворачиваться...
Ближайший громила шагнул ближе, оперевшись на стол руками, снисходительно процедил:
– Ну что, коза, куда щемиться будешь?
Ольга не ответила. Тело вошло в форсированный режим, из которого крайне тяжело разговаривать, но легко действовать. Руки метнулись к ершащейся писчими принадлежностями подставке, выхватили по остро отточенному карандашу каждая. Короткий размах. Правый кулак с силой опускается на стол, врезаясь в левую ладонь противника. Карандаш легко пронзает плоть, хрустнув, застревает в столе.
Прыжок. Тело взлетает, переносится через стол. Руки отталкиваются, используя замершего в пароксизме боли врага, как опору. Удар. Правая нога с силой бьет второго противника в лицо. Тот отшатывается, гулко ударяется об стену. На его лице возникает недоумение, что тут же сменяется яростью. Слишком велик, чересчур крепок, одного удара недостаточно.
Ноги касаются пола. Поворот. Резкий, насколько это возможно, пока враг не успел опомниться, чтобы не помешал, не нарушил ход отточенной комбинации. Тело ввинчивается в воздух штопором, в ушах завывает, а левая рука, выстрелив точно в срок, ни мгновением раньше или позже, припечатывает грудь противника в верхнюю левую часть. Тот дергается защититься, но промахивается, чуть-чуть, совсем немного, но этого хватает, чтобы отточенный кусок дерева глубоко вошел в мышцы.
Рывок. Рука рвется в сторону, легко переламывая карандаш, так что большая часть остается в ране. И, в завершение, толчок двумя руками, прямой, с выдохом, в полную силу, так что противника отбрасывает к стене. Ударившись вторично, он медленно сползает на пол, зажимая рану на груди.
Бесформенным овалом маячит фигура хозяина, единственный, кто остался на ногах: глаза в удивлении распахнуты, рот приоткрылся, руки тянутся к внутреннему карману, где спрятан... нож, кастет, пистолет? Это уже не важно, потому как вытащить оружие он вряд ли успеет, а если и успеет...