Ликвидация безграмотности
Шрифт:
— Мне больно, Сашка, что ты делаешь! Мне больно!
— Наташенька, милая, я люблю тебя, — прорычал он и толкнул снова.
— Больно, ты с ума сошел, мне же больно!
— Наташа, я сейчас, так и должно быть, Наташенька, — и он снова толкнул.
Но его не пропускали. Может, толкать надо было сильнее?
Или он не туда попадает? И еще эти ее протесты!
И он решил остановиться и успокоить ее. И, наверное, зря. Потому что в ту же минуту Наташа заплакала, заплакала горько, громко, навзрыд.
— Что с тобой, что
Он по-настоящему испугался. Слезы ручьем текли из ее глаз, и казалось, что она никогда не перестанет плакать. Господи, что делать, как ее успокоить?
Все его желание, весь его любовный пыл вмиг улетучился, и, словно жалкая сосиска, свисало его достоинство в сморщенном чехле резинотехнического изделия.
— Наташа, Наташа, не плачь, ты что, я ведь ничего не сделал.
Она же захлебывалась от слез. Сашка не мог знать, что это нервный срыв.
Но он поступил верно. Он перестал ее успокаивать и просто лег рядом, заботливо одернув подол ее коричневого форменного платья.
Он лег рядом и стал легко гладить ее по плечу, и удивительно, но она вдруг затихла. Ему даже показалось, что она уснула, так как она почему-то повернулась лицом к стене и закрыла глаза. И что теперь делать?
Что делать?
Глава 9
Спасение, как это часто бывает, пришло неожиданно.
Перед самыми весенними каникулами мать, получив почту, быстро разрезала конверт и стала читать письмо, затем она радостно сообщила, что к ним в гости едет ее двоюродная тетушка со своей дочкой. На неделю. Сашка видел пару раз эту тетку и каждый раз удивлялся, что она слишком молода, чтобы быть в таком родстве с его матерью.
Дело в том, что тетка была лишь на два года старше его матери. А ее дочь была старше Сашки всего на полгода. Сашка смутно помнил эту девочку, лет семь назад они с матерью были у них в гостях, и он видел ее. Еще бегали вместе по парку, помнится, там были какие-то аттракционы.
Ну, едут так едут. Особого значения этому Сашка не придал.
Он жутко переживал свои неудачи на любовном фронте. Даже кореша по туалетному ликбезу заметили его состояние, и Петька заботливо спросил:
— Чет ты, Санек, как в воду опущенный? Или Наташка не дает?
Знал бы Петька, как он был близок к истине!
Дома мать постоянно спрашивала, что это с ним, не болит ли чего?
В конце концов она решила, что ему недостает витаминов, и заставила его есть в безмерных количествах молодую редиску и морковку со сметаной.
Положение усугублялось тем, что Сашка решил, что Наташа его разлюбила и отдает предпочтение Димке из десятого класса. На вечере, посвященном окончанию третьей четверти, она несколько раз танцевала с Димкой, а Сашка стоял среди тех, кто не танцевал. Обида и ревность разрывали его сердце.
И он ушел с вечера.
Еще в прихожей он понял, что гости прибыли. Об этом красноречиво свидетельствовало красное девчачье пальто и серый женский плащ.
И смешная шапочка.
Сашка молча продефилировал в свою комнату. Через некоторое время в дверях показалась мать и сказала, что это очень некрасиво делать вид, что не заметил, что тетка и ее дочка уже приехали.
Что ж, будем делать красиво!
И Сашка вышел из своей комнаты и прошел в кухню. За столом сидел его братан, тетка и ее дочка. Однако! Сашка никак не ожидал, что она так повзрослела.
Большие черные глаза смотрели на него радостно и доверчиво. Длинные темные волосы красиво струились вниз, на плечи, на грудь. Сашке показалось, что на него повеяло чем-то родным и теплым. Он даже смутился.
— Теть Лена, здрасьте, и ты, Катя, здравствуй, — пробормотал он.
— Как ты вырос, племянничек! Садись к нам, садись! — заулыбалась тетка.
— Да, вот, вымахал, но что-то последнее время невесел, — сказала мать.
— Дак, влюблен наверное! — заявила тетка.
Сашка едва не подпрыгнул на стуле. Откуда она знала? Он опасливо посмотрел на Катю. Та смотрела на него, слегка улыбаясь, словно жалела. Сашка не знал, как сделать так, чтобы перестать быть центром внимания. Выручила тетка.
— Ничего, Катя у нас бойкая, она тебя расшевелит, — засмеялась она.
И Катя расшевелила.
После ужина, как водится, все двинули к источнику радости — телевизору.
Но Катя сказала, что не хочет ничего смотреть.
— Пойдем, покажешь, как ты живешь, — сказала она Сашке.
— Вот мои книги, вот маг, — показывал Сашка.
— А видика у вас нет?
— Нету, собираем на него.
— А у нас есть, но мы смотрим редко.
— А что смотрите?
— Да так, всякое.
— Все про любовь, наверное? — Сашка неожиданно для себя осмелел.
— И про любовь тоже, — улыбнулась Катя.
— Ну и что там, любовь?
— А что — любовь?
— Большая, наверное, любовь?
— Всякая. — Она засмеялась.
Сашка приоткрыл свой шкафчик:
— А тут мои железки, паяю понемногу.
— А это что у тебя?
Сашка повернулся. Катя рассматривала его стенгазету. Сашка вспомнил, для чего была предназначена эта выставка фотографий, и смутился. Но Катя не заметила его смущения и влезла коленями на диван. Шустрая! Это не Наташа.
Она стала рассматривать снимки, а Сашка стоял рядом и смотрел на нее.
Короткая юбка туго обтягивала ее попку. Были заметны контуры маленьких трусиков. Сашка почувствовал волнение.
«Но она же твоя родня», — раздался внутренний голос.
«Седьмая вода на киселе», — послышался другой страстный шепот.
«Да нет, нельзя, у тебя ведь есть Наташа».
«Наташа танцевала с другим. И вообще, ты должен попытаться».
«Не вздумай, будет скандал».
«Никакого скандала. Ты только попробуй. А там — сам увидишь».