Ликвидация филиала. Файл №210
Шрифт:
— Скалли, я жду тебя на улице, — донесся до нее голос Молдера.
Значит, он узнал все, что ему нужно, и решил, что большего здесь не добьется. Скалли ласково потрепала малыша по плечу и поторопилась к выходу.
Шериф Мазеровски остановился внизу у лестницы прикурить, Молдер стоял рядом, дожидаясь напарницу.
— У Гарри были когда-нибудь неприятности с законом? — поинтересовался Молдер.
— Нет, не было. Я его хорошо знаю, он ровесник моего сына, они дружат. Ну, покуривает, балуется пивком. Обычный шестнадцатилетний парень. Во всяком случае, был таким до этого происшествия, сейчас
Молдер многозначительно улыбнулся. Подобные слова он слышал отнюдь не впервые.
— Скажите, — решил сменить тему Молдер, — а эта Церковь Красного музея… Как к ней относятся горожане?
— Да плевали они и на нее, и на их призывы! Одержимые! Что, на каждого придурка обращать особое внимание?
— Ну, к членам общины никогда не приставали на улице? Не оскорбляли? Может, лавочники отказывались продать им что-либо?
Шериф вздохнул.
— У меня подобных случаев не зарегистрировано. А вообще… Ну, наверное, иногда над ними смеются. Наверное, даже зло смеются. Но до рукоприкладства дело пока не доходило. — Почему-то шериф сделал ударение на слове «пока». — Что вы решили? Беретесь за это дело?
Молдер пристально посмотрел ему в лицо.
— Да, шериф, мы остаемся. Я хочу разобраться во всем, что здесь происходит.
— Уличите этих мерзавцев в преступлениях, и от этой Красной Гадости и духу не останется в нашем городе.
— Я хочу понять, что представляет собой. этот тип — Ричард Удин.
— Я первым делом послал бы запрос в вашу картотеку о его прошлом. Сдается мне, что там все не так гладко.
— Разумеется, — сказал Молдер таким тоном, что энтузиазм шерифа сразу поутих.
Действительно, ему ли, провинциальному шерифу, учить сыскному ремеслу столичного агента ФБР?
— Вы можете порекомендовать нам приличный отель? — спросил Моддер— И место, где мы возьмем напрокат машину, не хочется вас утруждать… Неизвестно, сколько дней мы здесь пробудем.
Шериф внимательно посмотрел на агента ФБР и, после паузы, кивнул:
— Пойдемте, я отвезу вас.
3
— Знаешь, — сказала Скалли, откладывая на тарелку обглоданную косточку, — после таких ребрышек я считаю, что эту Церковь Красного музея надо закрывать не думая. Это ж надо — призывать питаться травой с фруктами и отказывать себе в таком удовольствии.
Вместо ответа Молдер взял салфетку и аккуратно вытер капельку жира с губы Скалли.
— Спасибо, — кивнула она.
Они сидели в уютном кафе на одной из центральных улиц города. Шериф Мазеровски оказался прав: может, это и не самое фешенебельное заведение, но кормят здесь отменно. Скалли с сожалением посмотрела на пустую тарелку.
— Так что ты там, в Красном музее, хотел мне рассказать о переселенцах? — спросила она. — Я вообще не поняла про них ничего, кроме того, что они вегетарианцы.
— Я уже сталкивался с подобным учением, — терпеливо, словно послушной ученице, объяснил Молдер, разглядывая через стеклянную витрину довольно оживленную улицу. — Насколько
— Новый просвещенный дух?
— Совершенно верно. А старая душа может оказаться, например, в теле коровы. Именно поэтому они все — вегетарианцы. Их логика идет еще дальше. Поскольку они считают, что старая душа может оказаться в любом живом существе, то не убивают даже тараканов… Согласно литературе их церкви, Авраам Линкольн был переселенцем, Михаил Горбачев, Уэйн Гретцки. Советники Никсона…. — Но не Никсон?
— Нет. Даже у них не хватает наглости утверждать, что Никсон был переселенцем. Хотя, надо признать, у них порой случаются чрезвычайно смелые заявления относительно природы и истории людей.
— Короче говоря, ты подписываешься под словами шерифа об их одержимости?
— Я не знаю, — честно ответил Молдер. — Теории придумывают философы, а защищают их и претворяют в жизнь — практики. Все зависит от конкретных людей.
— Почему тебя заинтересовало это дело? — в лоб спросила Скалли. — Я даже сформулирую вопрос иначе. Почему оно интересует тебя сейчас, когда ты поговорил с шерифом и ознакомился с документами, когда видел мальчика, когда сам побывал в этом Красном музее? Что тебя задело? Что здесь такого необычного?
— Положа руку на сердце, пока сам не понимаю, — он замолчал и снова бросил взгляд на улицу. — Хотя, ответь мне, что означают надписи черным маркером, одинаковые у всех трех пострадавших?
— Понятия не имею.
— Вот когда мы найдем разгадку, все разрозненные кусочки соберутся в единое целое, как в детской игре…
— А эти странные слова хоть как-то увязываются с религией Красного музея?
— Вполне возможно, что и напрямую, — пожал плечами Молдер— Постой, постой… Посмотри-ка туда.
Скалли, повинуясь его жесту, обернулась в сторону стеклянной стены, через которую просматривался большой участок улицы, освещенной электрическими фонарями и рекламными вывесками магазинов.
Перед одним из членов общины Церкви Красного музея разворачивалась машина. В ней сидели четверо молодых людей, явно уже испробовавших чего-то, крепче апельсинового сока.
Даже из кафе было видно, что член общины не намного старше своих визави и вряд ли владеет даром убеждения, чтобы успокоить развеселившуюся компанию. Но бежать он не собирался, готовясь терпеливо снести все предстоящие мучения во благо своей Церкви.
Молдер поставил чашку на стол, взял салфетку и встал.
— Так… — произнес он. — Кажется, приехали экстремисты. Проверим слова шерифа — доходит ли здесь дело до рукоприкладства. ..
Молодого человека в красных одеждах и в странном белом головном уборе, напоминающем чалму, обступили три парня примерно шестнадцати лет и одна девушка с длинными светлыми волосами.
— Эй, голова-подгузник!
— Ты сегодня коровку не доил?
— Молочка не попил?
— Эй, я с тобой разговариваю. Крепкий невысокий юноша в джинсовой жилетке и рубашке в крупную клетку легонько толкнул молчащего сектанта.