Лилипут — сын Великана
Шрифт:
— Надо жить в ногу с веком. Скороходы… Я кое-что побыстрей имею. Закачаешься!
МОТОЦИКЛ И ВЕДЬМА
Пальчик почтительно притих — что за чудо! Людоед выкатил из сарая новёхонький мощный мотоцикл. Весь обтекаемый, блестящий, двухцветный.
Людоед потрогал шину — слабовато. И стал надувать её губами, как мяч. Она напрягалась всё больше и больше, становилась всё туже и туже…
А потом как грохнет — в клочья!
Пальчик чуть не упал. А в доме мгновенно распахнулось окно, и Леший заорал:
— Караул, стреляют! Наверно, из орудия?
— Кыш! — вскипел Людоед. — И стёкла новые вставь! Леший исчез, с таким треском захлопнув рамы, что окно разлетелось вдребезги.
— А как вы заранее узнали про стёкла? — поразился Пальчик.
— Поживёшь с ним, не то узнаешь.
Людоед бегом притащил из сарая новую шину и насос:
— Так, пожалуй, надёжней.
Гук смотрел на них из разбитого окна и завидовал. Пальчику вечно везёт. Ну не обидно ли? Сиди тут с Лешим и готовь завтрак, а они там готовятся к какому-то явно увлекательному путешествию.
— Извините, ведь вы зарплату не получаете, да?.. На что же вы живёте? — вдруг спросил Пальчик, по-прежнему не сводя глаз с новёхонького мотоцикла.
— Что? — не понял сначала Людоед, а потом по-стариковски пробурчал: — Живу со своего огорода.
В окне, оттеснив Гука, вновь стремительно возник Леший:
— И ещё мы торгуем лекарствами моего собственного изобретения. А охота? Ба-бах! — и домашнего гуся как не бывало! На десять метров от деревни отошёл — значит, дикий.
— Эй, Ведьма! — прокричал Людоед, усаживаясь в седло. Мотоцикл сразу же осел под ним.
Из трубы со свистом вырвался небольшой тёмный смерч, со стуком опустился во дворе и, юрко вращаясь, стал приближаться к нему.
Пальчик даже рот раскрыл от изумления — туда залетела муха, не нашла там ничего интересного и улетела. А малец и не заметил.
— Ну ты, парашютистка, полегче на поворотах, — сказал Людоед. Смерч закружился медленнее. Теперь можно было разглядеть Ведьму верхом на метле. Она остановилась локоть о локоть с Людоедом. Это была обыкновенная карга, знакомая нам по картинкам и фильмам. Только в очках. В круглых.
— Я здесь! — по-солдатски рявкнула Ведьма. Пальчик спрятался за сапогом Людоеда.
— Где ночью ходила, бродила, шаталась? — строго спросил тот. Пальчик робко выглянул из-за его сапога.
— Я летала в кино на вечерний сеанс, — проскрипела Ведьма. — А потом ночью в догонялки играла — с филином молодым. Тра-та-та-та-та! — затарахтел мотоцикл.
— Догнала?
— Ага.
— Тогда по коням! — скомандовал Людоед, подхватив Пальчика и посадив себе на шею.
Ведьма разместилась сзади на втором сиденье. Людоед скрючился за рулём, почти касаясь коленями носа. Мотоцикл сделал чудовищный рывок назад. Треск, грохот! Леший и Гук отшатнулись от окна…
Когда они снова высунули головы, во дворе уже никого не было, только колыхались клубы дыма.
Мотоцикл бешено мчался по лесу. Руки Людоеда крепко сжимали руль, а руки Пальчика — усы Людоеда. Ведьма лихо размахивала позади метлой, вероятно, заметая следы.
Мелькали деревья. Пуф, пуф, пуф… Из выхлопной трубы вылетали кольца серого дыма. Какое-то время они мчались следом, затем лопались и рядами толстых линий убегали назад.
Сладко спал в густой высокой траве медведь, положив под голову лапу. Вдруг — ррр-тра-та-та! — через него молниеносно перепрыгнул мотоцикл Людоеда и исчез. Ошалевший мишка подскочил и удрал в кусты.
Дрались на тропинке два очень диких кролика, строго по очереди отвешивая друг другу пощёчины. Ррр-тра-та-та!.. Драчуны ошалело подпрыгнули в воздух. С воем пролетел между ними мотоцикл, и оплеухи достались водителю. Крутой поворот! Людоед резко повернул руль влево, а Ведьма метлой — вправо. Мотоцикл с налёту врезался в дуб и рассыпался на запасные части!
На тропинке, вихляя, прокатилось одинокое колесо и упало на бок.
Отброшенный в сторону, Людоед, кряхтя, поднялся на ноги. Кругом — никого. Тишина…
— Ау-у-у, — закричал он.
— Тоже мне — гонщик, — послышался откуда-то сверху жалобный голос Пальчика.
Гонщик поднял голову. Малец висел на дереве, зацепившись штанами за сук. Людоед снял его и посадил на плечо.
— Ведьма-а… — завопил он.
— Ведьма-а… — басом откликнулось эхо. Внезапно из-за кустов раздался скрипучий голос:
— Чего разорался? Лихач! У тебя наверняка и прав нету! Бесправный лихач раздвинул ветки. На дне лесной ямы сидела Ведьма и жалобно охала.
— Больше на мотоцикл ни-ког-да не сяду. Меня, старую женщину…
— Но вы так молоды, — залебезил он.
— Этого не скроешь! — Она презрительно сжала губы и с трудом оседлала свою неразлучную метлу. — Но уж лучше я по старинке. И улетела, нарочно задев его по затылку метлой.
ЗАГАДОЧНЫЙ СГОВОР
Людоед пнул ногой разбитый мотоцикл и полез сквозь кусты напролом.
— Н-но, н-но! — командовал Пальчик своим «конём», держась за серьгу в его ухе.
Неожиданно «конь» остановился и повёл носом:
— Человеком пахнет!
— Двумя. И собакой, — уточнил Пальчик. Он стоял на цыпочках у него на плече, и ему было всё отлично видно.
— Понимаешь, насморк, — сконфузился Людоед и тоже встал на цыпочки.
За высокими кустами по просеке шли двое с охотничьими ружьями за спиной. Впереди петляла пегая собачонка, её длинные уши волочились по земле.
— Охотнички. Шляются где попало. Приходится присматривать. Вдруг на мой дом наткнутся…
Те двое, не спеша, приближались к дремучим кустам, за которыми притаились Людоед и Пальчик. Один из охотников был остроносый и длинный, как два составленных вместе бильярдных кия. Другой — крепыш средней упитанности с лицом трусливого живодёра.