Шрифт:
Одиссева Пенелопа
Лиллак
– Лиллак!
– окликнули трое крылатых воинов женщину, бредущую по песку.
Ветер донес слова, взметнув её волосы черной волной, и умчался в море, гонять настоящие волны. Низкие тучи грузно проплывали над неспокойной водой, которая будто старалась дотянуться до неба соленой пеной брызг.
Начиналась буря, и человеческие фигуры на берегу выглядели хрупкими и жалкими. Но воины не были людьми.
– Сансеной, Сеной и Семангелоф,- удивленно произнесла темнокожая
– Создатель велит тебе вернуться в Эдем, - сурово произнес Сеной, а его спутники обнажили огненные мечи.
– Разве простил Господь гордыню мою?
– зажглись надеждой глаза Лиллак, словно темная ночь озарилась светом ярких звезд.
– Ты предстанешь пред очами Его для суда, - Семангелоф взял за руку прекраснейшую из сущих, и та вскрикнула от боли.
– Не достаточно ли наказания за одну вину?
– вопрошала Лиллак у бесстрастных воинов, плотным кольцом окруживших её.
Напрасно искала Лиллак сочувствия, молчали воины, лишь усиливающийся ветер яростно свистел вокруг, не причиняя вреда. Стена взметнувшегося песка на мгновение скрыла их силуэты, и воины с женщиной исчезли с берега.
Из-за груды камней поднялся темной тенью Малхира, тот, кто посмел мнить себя равным Господу, ввергнутый за то в бездну вечной немилости и гнева. Высок и силен был падший ангел, мог обращаться в зверей и тварей земных и гадов морских, но за все существование свое не встречал Малхира еще никого столь же манящего, до того прекрасной показалась ему Лиллак.
– Вот желанная спутница моя в адской бездне!
– Вскричал он и расхохотался, вызвав молнии и гром над кипящим морем.
– Что ж, долго ждал я такой, как Лиллак, подожду и Суда её. За какую вину повторно хочет покарать Он?
Задумался Малхира, и решил узнать о том сам. Хоть и не мог падший ангел появляться в Эдеме в своем истинном обличии, изредка принимал вид Змея извивающегося, надеясь на свою долю любви и всепрощения. Видел он создание человека из праха, наблюдал и смеялся над его наготой и наивностью, втайне завидуя милости Божьей, коей равно одаривал Он ангелов и созданного Хаадама.
Безупречно прекрасен сад Эдем, равно как и любое другое творение Господа. Земной рай немногим отличался от небесного, предназначенного для ангелов и самого Бога. Материальная красота земного являлась точным воплощением духовной чистоты и безгрешности небесного.
Среди дивных растений и животных жил человек, не зная печалей и горестей, пребывая в мире с самим собой и почитая Господа. Несмотря на это одиноко стало Хаадаму в саду, ибо создал его Бог по образу и подобию своему, а и сам Он создал Ангелов, Землю и человека от одиночества.
Тогда узрел Господь в морских водах гибкую Лиллак и вспомнил о ней: сотворена была она на пятый день как ангел морской, крылья и волосы прекрасного создания отливали подводной тьмой, темная кожа напоминала мокрый песок, а тело имело изгибы волны и манило взор. Решил Бог отдать её в жены Хаадаму, прежде лишив ангела крыльев, дабы стала она подругой Хаадаму, равной во всем. Отпали быстрые крылья, опечалив Лиллак, но, утешил призвавший её Господь, вложив руку ангела в руку человека из праха, и назвав их мужем и женою.
Она впервые увидела столь совершенное существо, подобное Богу, а соприкоснувшись с ним руками, поняла, что кожа его тепла и приятна на ощупь, и тело его из плоти, как и все звери в Эдеме. Подняв на мужа глаза, Лиллак возликовала: потерянные крылья того стоили! В глазах человека она затерялась, словно в небесной вышине, да и радость, переполнявшая её, была сходна с радостью от полета. Тело Лиллак звенело, Хаадам манил её, точно неизведанная морская глубина. Оба были одинаковы ростом, темнокожи и темноволосы, только у неё не было хвоста и жестких коротких волос на щеках и подбородке. Стали они жить в счастье и радости.
Когда Хаадам пел, от чарующих звуков его голоса замирало все живое в Эдеме, и тогда Лиллак принималась танцевать, вознося руки к небу и смеясь от счастья, прославляя и благодаря Создателя.
Дни проходили под тенью раскидистых деревьев, щедро дарующих паре вкусные плоды, вода в ручьях насыщала и освежала. Хаадам и Лиллак бродили среди зверей, держась за руки. Они нарекали их именами, дивясь помыслу Господа, до того необычными иногда выглядели звери и птицы.
День ото дня томилась Лиллак рядом с Хаадамом. Она заметила, что все животные и птицы стремятся найти себе пару и дать потомство. Птицы вили гнезда, звери рыли норы или искали тихие уголки среди камней и кустов. Маленькие животные были милыми и беззащитными, наполняя Лиллак восторгом и непонятной тоской.
– Хаадам, муж мой, что со мной?
– спрашивала она первого человека, ведь он был образом и подобием Божьим, мудрым и знающим. Но молчал Хаадам, не находя ответа прекрасноликой жене.
– Смотри, смотри! Воистину это и есть высший замысел Господа - они даруют жизнь!
– восклицала она не раз, наблюдая за рождением детеныша, и после - за вылизывающей свое потомство самкой. И однажды поняла Лиллак, от чего томится, и чего не хватает ей.
– Супруг мой, я знаю, для чего мы есть! Ты - человек, созданный из праха в плоть, а я жена твоя. Нет более человеков, тогда как род любого зверя разрастается с каждым новым потомством. Если дикие звери, птицы, рыбы и гады могут даровать жизни себе подобным, то и мы можем! Взгляни, в этом саду из всех существ женского пола только тело моё не плодоносит...
Но прервал речи её Хаадам, гневно накрыв рот Лиллак своей ладонью:
– Молчи, жена! Тебе ли понимать в замыслах Бога? Как смеешь утверждать о назначении своем, которое даже я, собеседник Господа, не знаю?
И рассказал он о словах Лиллак Господу, и прогневался Он:
– Лиллак! Только Я, Сущий на небесах и на земле, на суше и на воде, даю жизнь! Откажись от слов своих! Или ты возомнила себя равной Мне?
Потупила взор Лиллак, нечего ей ответить Создателю. Изгнана была Лиллак из Эдема в голые пески пустынь, где скиталась под ветром и сгорала от зноя. Но более всего мучилась она от тоски по Хаадаму и воспоминаний о времени, проведенном рядом с ним.