Лило
Шрифт:
– А ты что, благотворительностью занимаешься? – не унимался с вопросами брюнет.
– У меня родители богатые.
– Богатенький сынок. Хм, у неё всегда была страсть к таким людям. Я этого никогда не одобрял.
– Я бы тоже не одобрил, будь я на твоем месте.
– Ты не на моем месте! И никогда на нём не будешь! – прорычал брюнет. – Тебе понятно?
– Да ради Бога, я ни на что и не претендую, собственно.
– Это правильно, – буркнул брюнет, – а почему я о тебе не слышал?
– Я её старый друг. Слушай, дружище, я уже волноваться начинаю,
– Вдвоем, что ли?
– Ну да, ты её парень, я её друг, так же лучше.
– Это верно. А где вы познакомились-то?
– В Сити-колледже, – быстро ответил Дмитрий благодаря выпускной фотографии на стене, – правда, потом я с родителями переехал в Чикаго, так сказать, для большего благополучия.
– Хм, об этом периоде её жизни мне известно мало.
– А ты где познакомился с ней?
– Да, я её отвозил с Нью-Йоркского университета. Она там теперь на медика учится.
– Значит, у тебя есть машина?
– Да.
– Это существенно облегчит поиски.
– Тогда поехали.
Дмитрий вышел из квартиры. Всё складывалось вполне удачно. Не убивать же его тут, в доме. Тут и хранить тело негде, к чему эти неприятности. Прощё завалить его в лесу, где парня ещё долго будут искать. Поэтому окраина подходила лучше всего. Вопрос лишь в том, оставлять там его машину или нет.
Белый форд рвал и метал. Билли, так звали этого парня, оказался неплохим водилой, лихо проскальзывающим под высокими светофорами Бронкса. Дорогу он знал превосходно.
Когда Билли остановился на светофоре, Дмитрий открыл окно. Вечерний воздух Нью-Йорка был теплым, еще не полностью остывшим от своего прожаренного дневного состояния. Дмитрий любил такое положение воздушных частиц, когда не жарко и не холодно, только теплый городской пейзаж. Рассматривая гладкий мощеный тротуар, он вспомнил свою первую девушку и свой первый поцелуй. В тот памятный вечер был точно такой же воздух, который так благоговейно окутывал двух влюбленных. Это было славное время и очень печально, что оно закончилось.
А потом, когда они доехали до леса, Дмитрий сказал, что хочет отлить. Только вот прежде, чем выйти, он взял отвертку, лежавшую в бардачке, и всадил её в сердце брюнета. Тот тихо ойкнул и опустил голову на руль. Всё, умер злодей. Перетащив тело на пассажирское сиденье, Дмитрий сел за руль и отогнал машину в глубь леса. Сжигать он её не стал, ему ведь нужно всего несколько дней. Так что пока его найдут, он уже успеет насладиться этой прекрасной девочкой.
Старые привычки
Оставив таксисту вдвое больше обычного, Чирвин привычно подошёл к двери Лило. Её запах приятно обволакивал деревянную поверхность. Удивительно, как же эта девушка отличалась от всех его прежних пассий. В ней было что-то неуловимое, что-то зовущее.
Помучившись немного с замком, он открыл дверь. Блеклый свет уличных фонарей слабо освещал это насыщенное ароматом пространство, но этого хватило, чтобы разглядеть её.
Лило, как ни в чём не бывало, сидела в кресле и гладила кошку, которая тихо урчала. Его охватило два мощнейших чувства, первое – это радость, второе – это злость. Злость на себя и собственные эмоции. И оба чувства полыхали, как идущие навстречу пожары. Вероятно, во тьме это особенно сильно отражалось в его глазах, потому что девушка испугалась. Впрочем, было и куда более простое объяснение: она просто испугалась. Ведь, в отличие от него, она видела его впервые.
Но что он решил доказать себе, снова войдя в этот фильм? Что сможет просто подойти к ней и ничего не почувствовать?
– Кто вы? Что вам здесь нужно? – тихо спросила она, всматриваясь в его глаза.
Он улыбнулся. Знакомство, казалось, должно было быть трудным, но, к счастью, все произошло более чем легко, и вот уже он целовал её. Странно, очень странно. Не только он, но и она хотела этого. Секс? Всё ради него? Если так, то хорошо. Он просто возьмёт её тело и всё, забудет о ней. Ведь она всего лишь киноперсонаж. Ничтожное пятно, выдумка, никто.
Но это потом, а пока блаженство снова захватило обоих. Подбадриваемое сердцами, оно было столь активно, что создало настолько плавный переход в сон, что оба даже не заметили, как уснули, оставив своим защитником лишь мирно свернувшуюся клубком кошку.
Встав пораньше, Дмитрий посмотрел на Лило, ему очень не хотелось её будить. Интересный сон оставил ему прекрасное настроение, и он хотел, чтобы у неё всё было так же. Чтобы расстройство от их расставания пришло только после того, как она сама проснётся.
Они не могут быть вместе. Так бывает всегда. Она – киноперсонаж, а он – человек реальности. Ни Плеханов, ни Травкин, ни, тем более, Диана, никто не позволит ему насладиться вниманием этой девушки, они слишком далеки от этих позывов. Плеханов так вообще потерял свою первую любовь при первом кинопосещении, поэтому он воспринимает мир фильмов как одну сплошную угрозу.
Лило не уникальна, точно таких же персонажей бесконечное множество. На каждой копии этой мелодрамы найдется ровно по одной её героине. Дмитрий вспомнил, что точно так же он успокаивал себя после смерти Алёны, когда стоял перед бледным лицом покойницы. Когда он в тысячный раз повторял себе, что её смерть – вполне нормальное явление и что мир еще обладает миллионным количеством точно таких же девушек. Еще раз посмотрев на спящую Лило он заметил, что они невероятно схожи и что очень странно, что он не заметил этого раньше.
Её следует отпустить. Заставить раствориться в глубине. Она лишь попытка возродить прежнее когда-то сильное чувство, желание реабилитироваться после ужасной трагедии. Память об Алене – вот что сейчас перед ним. Его подсознание схитрило, очень грамотно заменив реальность на фантазийный мир. Дмитрий задумался о том, что после смерти Алены он начал крушить целый город. Его друзья тогда применили лоботомию, проведя целый комплекс всевозможных ужасных экзекуций. Что же они сделают, если он начнёт крутить роман с киноперсонажем? Ведь повторять пройденное неправильно.