Линия фронта прочерчивает небо
Шрифт:
Снова блеснула молния и зарокотал гром.
«Это уже не дождь, а потоп! Товарищи, вернувшиеся из командировки, рассказывают, что в Ханое затопило весь берег перед плотинами, кое-где вода поднялась на полтора метра выше уровня набережной. Да, природа в этом году злая! Весенний урожай попортила засуха. Сейчас рис вроде бы поднялся дружно, так нет же — наводнение! Старики говорят, что с августа сорок пятого вода не поднималась так высоко. На прошлой неделе во время полетов видно было, как реки — Черная, Светлая [19] , Тхао [20] и бегущие мимо Ханоя Дуонг и Красная — вплоть до Кау и Фа-лай [21] — набухли от полой воды и вышли из берегов. В иных местах даже не разберешь, где река, а где суша, — всюду поблескивает на солнце широкое голубое зеркало…
19
Реки,
20
Одно их названий Красной реки от города Виет-чи и вверх по течению.
21
Реки, протекающие севернее Ханоя.
Дао недавно прислала письмо из Ханоя. Она с малышом съездила туда на несколько дней. Муж Дао был в Ханое на совещании, и они всей семьей поселились у Туйен. Сестра пишет, что Туйен каждый день работает на плотине: насыпает землю, укрепляет откосы. Иной раз она задерживается там до позднего вечера, в другие дни уходит на дамбу с рассвета. Весь город борется с наводнением и готовится к обороне. Тревоги объявляют по три-четыре раза за день, теперь они бывают даже ночью. Каждый день из пригородов доносится канонада. Иногда по утрам, несмотря на проливные дожди, залетают вражеские разведчики, и пушки грохочут прямо посреди города». Дао то и дело возвращалась к мысли о том, что ему совершенно необходимо съездить в Ханой и повидаться с Туйен, и передавала от нее приветы и наилучшие пожелания.
Он усмехнулся: «Конечно, Дао на все лады расхваливала меня перед своей подружкой. Хотя неплохо бы и побывать в Ханое, увидеть своими глазами, как живет и сражается нынче столица…
Завтра утром скажу Тоану, что будем теперь летать вместе. Наверно, он тоже обрадуется. Надо сделать все, чтоб оправдать доверие партии. В общем-то, особых способностей у меня нет, да и опыта маловато, придется все восполнять упорством, терпением и осторожностью. Основное: каждое задание продумывать и разбирать в деталях — и как можно больше совместных полетов. Тогда придет полное взаимопонимание и согласованность действий…
Ну, ладно. Надо постараться уснуть. Может, к утру, после такого дождя, прояснится. Будут полеты…»
И вправду, ливень за ночь дочиста отмыл небо. Целый день ярко светило солнце, и тревоги следовали одна за другой. Пожалуй, противнику удалось сегодня пробиться к аэродрому ближе чем когда бы то ни было. Все утро, часов с восьми, Лыонг с друзьями, стоя на летном поле, могли видеть группы вражеских самолетов; некоторые из них сбрасывали бомбы всего в десяти — пятнадцати километрах отсюда. На большой высоте постоянно патрулировали американские истребители прикрытия. Они должны были дать отпор МиГам, если бы те поднялись в воздух. Со стороны казалось, будто заморские асы «стоят у ворот», вызывая наших на поединок. Отвага, эта наверняка объяснялась численным превосходством.
Тоан, глядя на небо, выходил из себя и бранился последними словами.
И все-таки янки держались в отдалении, словно пренебрегая такой «мелкой» целью, как аэродром.
Летчикам четвертой эскадрильи удалось совсем еще спозаранку сделать несколько вылетов, но потом непрерывные тревоги приковали их к земле. Зенитная артиллерия — особенно в стороне Ханоя — то и дело открывала огонь по самолетам.
К полудню противник исчез.
В час с чем-то поднялись и ушли на юг шесть МиГов соседней эскадрильи. Пилоты «четверки» не находили себе места. Наконец раздался знакомый гул возвращающихся машин. Все знали, что у ребят был бой с бомбардировщиками А-4, которые базировались на авианосцах Седьмого флота. Эти смелые ястребы — всего их было десятка, наверное, полтора — шли с бомбовым грузом с моря и никак не ожидали встречи с нашими МиГами. Один из них был сбит в первые же секунды, не успев даже отделаться от бомб. Другие, побросав груз куда попало, обратились в бегство, паля беспорядочно из пушек и пулеметов и оставив прикрывавшую их группу Ф-8 вести бой с нашими истребителями. Янки дрались отчаянно. Самолеты атаковали друг друга над самой поверхностью моря. Один «крестоносец», переломленный надвое взрывом, рухнул в воду, оставив над волнами клубящийся столб дыма.
Сообщение это привело Тоана в восторг. Он расхаживал по крыльцу, восклицая:
— Вот это да!.. Вот это да!
— Ничего не скажешь — звено Хоа, — сказал Шау. — Они всегда дерутся отлично.
После обеда пилоты четвертой эскадрильи снова прибыли на аэродром. Но, едва начался разбор предстоящих полетов, как из штаба полка пришел приказ: всем звеньям приготовиться к поочередному патрулированию над Ханоем.
Звено Лыонга вылетало одновременно с еще одним звеном. Восемь машин вышли на бетонную полосу и — пара за парой — взмыли в небо. Лыонг шел четвертым, замыкая строй. Впереди летели Бан, Тоан и Шау; казалось, их МиГи, отсвечивавшие белыми бликами, плывут в пространстве. Впереди намного ниже отпечатались на расплывчатом фоне земли четыре серых силуэта — второе звено.
Восемь истребителей держали курс на Ханой, четко сохраняя строй, будто связанные невидимой нитью.
— «Сосна»! Набрать высоту! — Голос Вана, отдавшего приказ, звучал взволнованно и радостно.
Четыре белых МиГа рванулись ввысь, в то время как другое звено опустилось еще ниже над городом. Пять тысяч метров… Шесть тысяч… Семь тысяч… Они забирались выше и выше в беспредельную синеву. Люди с земли видели лишь маленькие точки, вспыхивавшие белыми искрами, и искры эти становились все меньше и меньше. Только гул — ровный и высокий — доносился еще до земли.
Лыонг по-прежнему не отставал от товарищей. Они кружили на огромной высоте и, контролируя обширное пространство, прикрывали друзей, облетавших внизу Ханой. Отсюда невозможно было различить поля, улицы и дома. Черты жизни, созданной человеком, перемешались и слились с коричнево-зеленой землей, затянутой лиловым маревом. В стороне, совсем уже далеко, он увидел море, огромное и синее, выгнувшееся, точно второе небо.
Внимательно Лыонг наблюдал за «воздухом». Но небо было безмятежно чистым, противник не показывался.
Опустились сумерки. И зарябили полосы легких белых точек, похожие на птичьи перья. Звено, медленно снижаясь, летело теперь на запад. Самолеты все еще купались в ярких лучах солнца, а земля под ними, прежде блекло-золотая, утопала в фиолетовой тени. И вдруг среди пустынных гор, вздыбившихся с земли застывшими каменными волнами, он увидел крохотный домик на сваях, над которым поднимался синеватый дымок, как будто говоря: «Здесь есть люди!»
Они продолжали снижаться и шли прямо к Ханою, чтобы встретить второе звено и вместе вернуться на базу. Горы Хоа-бинь [22] остались у них за спиной. Земля будто поднималась, становилась все ближе и ближе. Вот уже можно разглядеть отливающее металлом речное русло: ряды фруктовых деревьев; холмы, поднявшие круглые свои бока над полями, залитыми оливково-розовой водой; пересекающиеся, словно на шахматной доске, прямые линии каналов; большие деревни равнины — домики под соломой и черепицей, столпившиеся в тесном кольце бамбуковых изгородей; бегущие к перекресткам асфальтовые трассы дорог. А там — шеренги домов с квадратными красными кровлями, фабричные трубы, наконец, море крыш вперемежку с зелеными кронами, и — чуть подальше — мост Лаунг-биен [23] , длинная черта, пересекающая Красную реку…
22
Провинция и административный центр в ДРВ, населенные в основном национальными меньшинствами.
23
Большой железнодорожный и автомобильный мост, связывает Ханой, расположенный на правом берегу Красной реки, с левым берегом; является как бы въездом в город.
Четыре серебристо-белых истребителя, сбросив скорость, проходят вдоль города. Они ложатся на крыло, разворачиваются и над Западным озером [24] пристраиваются к патрулирующему здесь звену.
Восемь машин делают круг над Ханоем. Восемь огненных ласточек покачивают крыльями, приветствуя дворец Национального собрания, площадь Ба-динь [25] , Президентский дворец, Пагоду на одной колонне [26] — здесь центр столицы, мозг государства; сюда сходятся десятки, сотни тысяч нервных волокон со всех концов страны… Под крылом у них пробегают старые улицы, вот уж который век теснящиеся к Озеру возвращенного меча [27] …
24
Большое озеро, прилегающее к северо-западным районам Ханоя.
25
Центральная площадь Ханоя, где в сентябре 1945 г. Хо Ши Мин провозгласил Демократическую Республику Вьетнам: здесь проводятся парады и митинги, находятся дворцы Президентский и Национального собрания, другие правительственные здания.
26
Один из ценнейших исторических памятников вьетнамской столицы, относящийся к XI в., расположен у площади Ба-динь.
27
Озеро в центре Ханоя. По преданию, из него вышла когда-то черепаха и вручила полководцу, который готовился к битве с захватчиками, волшебный меч. Одержав победу над врагом, герой пришел к озеру и бросил меч в воду, возвращая его черепахе. Есть и другие варианты этой легенды.