Линия судьбы
Шрифт:
— Но я не Клод! — вспыхнула Долли.
Огонь сопротивления, пылающий в ее глазах, заставил его приостановить атаку. Он продолжил гораздо мягче:
— Я попрошу их прислать побольше вещей, чтобы ты сама могла выбрать, что тебе нравится.
— Но я не могу себе позволить одежду «от кутюр».
— Пусть тебя это не беспокоит. Я заплачу.
— О нет! Так не годится…
— Ты хочешь поехать в Кресси и познакомиться с детьми своей сестры?
— Вы… ты знаешь, что я хочу.
— Тогда тебе остается только принять мои условия.
Он
— Прекрасно! Но, будь любезен, скажи своим кутюрье, какие цвета я люблю: синий, зеленый и особенно все оттенки лимонного. Они только зря потратят время, если пришлют мне что-то нейтральное, или черное, или белое. — Она прикусила губу, вспомнив Мэриан, уж на нее-то она точно не хотела быть похожей.
Долли была готова из последних сил отстаивать свои права, в душе испытывая ужас от черного цвета, который он выбрал для нее прошлым вечером, и вспоминая Мэриан в ее шикарном белом наряде. Нет, ей совсем не хотелось выглядеть, как эта красавица-брюнетка.
Во всяком случае, хоть эту малость ей удалось отстоять, с улыбкой удовлетворения вспоминала Долли, поглаживая тончайшую замшу ее нового наряда. Мягкая блуза с длинными рукавами и просторные брюки, все ярко-синего цвета, а к ним маленький шелковый топ и ремень, украшенные бирюзой с зелеными вкраплениями, придававшими комплекту некую вольность и женственность. Она не хотела ничего блеклого, серого, нейтрального, ничего черно-белого, печального и скучного, и, слава Богу, ничего такого не оказалось в ее новом гардеробе. Долли вытянула ногу, повертела носком — отличные туфли, тоже из темно-синей замши, с зелеными разводами.
У нее с собой была огромная сумка, полная новой одежды — все за счет Реймонда. Сколько ему это стоило, она представления не имела, да это и не особенно занимало ее. Дети сестры — Жиль и Лилиан — вот что сейчас занимало ее воображение.
— Расскажи мне о себе, Долли, — внезапно попросил Реймонд.
Они ехали по сельской местности; кругом простирались поля и виноградники, и у них была куча времени, которое нужно было заполнить. Долли, не останавливаясь на подробностях, просто перечислила главные события своей жизни, страны, где ей удалось побывать благодаря Джерри и его службе в армии; школьные годы, довольно сумбурные из-за бесконечных переездов. Она всерьез занялась образованием только тогда, когда они наконец обосновались в Соединенных Штатах. Здесь она и выбрала профессию медсестры.
Слушая ее рассказ, он то и дело бросал на нее пристальные взгляды.
— А как же личная жизнь? — спросил он.
Возможно, интересуется, сколько я смогу пробыть в Кресси с детьми, предположила Долли.
— На сегодняшний момент отсутствует. Джерри был очень болен последние месяцы, и у меня не оставалось времени ни для чего, кроме как ухаживать за ним, — объяснила она.
— Должно быть, это было не легко, — сочувственно заметил он.
— Я не жалею ни секунды, что поступила так.
— По всей вероятности, ты очень отзывчивый человек.
Слова сопровождались улыбкой, от которой ее мысли мгновенно спутались и сердце застучало с бешеной скоростью. Она поймала себя на том, что завидует своей сестре и ее интимной близости с этим мужчиной, завидует и Мэриан… Он был так обезоруживающе привлекателен, когда хотел! И даже когда не прикладывал никаких усилий, его аура невольно притягивала, и было бесполезно бороться с этим.
— Откуда ты так хорошо знаешь французский? — поинтересовался Реймонд.
Долли почувствовала благодарность к нему за то, что он оторвал ее от никчемных и опасных мыслей.
— Как я говорила, Джерри приходилось много ездить по долгу службы; несколько лет мы провели на Филиппинах. Отдыхать ездили в Наоми.
— А, Новая Каледония…
— Ну да. Там говорят по-французски. Я быстро начала говорить, и вообще у меня проснулся интерес к языку. Стала учить. Кэтлин купила мне кассеты. Во Франции мы тоже жили… В Париже и Провансе.
— Когда?
— Десять лет назад.
— Еще до того, как я женился на Клод, — задумчиво произнес Реймонд.
Если бы их судьбы пересеклись тогда!.. Легкая грусть тоской отозвалась в душе Долли.
— Ты знаешь, что ты родилась во Франции? — спросил Реймонд. — И в своем раннем детстве слышала французскую речь, вот почему тебе было так легко выучить французский.
Это была новость для Долли.
— Ты не рассказал мне, что случилось с Клод после землетрясения, — напомнила она, стремясь узнать побольше о жизни сестры. Может быть, они прошли мимо друг друга в Париже или в Провансе?
— Вся твоя семья отправилась на отдых в Турцию, — начал он, и его лицо потемнело, стоило ему обратиться к воспоминаниям. — Твои родители, вы обе, брат твоего отца с женой… и родители твоего отца. Все жили в кемпинге рядом с деревней, где и произошло землетрясение. Клод и твою тетю нашли на следующий день, они были живы. Остальных тоже отыскали, но все погибли…
— А почему же я не оказалась вместе с ними?
— Твоя тетка говорила, что ты потерялась во время паники.
— А ты не знаешь нашу фамилию, ту, с которой я родилась?
— Мервиль.
— Дороти… Дора… Мервиль. Дороти и Клод Мервиль. А как звали мою мать и отца?
— Айрин и Поль.
— А родители мамы? Ее семья?..
— У нее никого не было, насколько мне известно. Я так понял, что она была из Ирландии. Сирота. Поль встретил ее в Армии Спасения.
Сирота, как и ее дочери, грустно вздохнула Долли.
— Ваша тетя взяла Клод на попечение и вернулась с ней во Францию, — продолжал Реймонд. — Ее звали Жюльетт. После ранений, полученных во время землетрясения, она не могла иметь детей. В конце концов она вышла замуж за владельца виноградников и винодела, вдовца с двумя взрослыми сыновьями — Фредерика Ракурье. Его виноградники располагались недалеко от Бордо. Жюльетт застала замужество Клод, но, к сожалению, умерла два года назад.